Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-06-01]
Ведущий Илья Дадашидзе "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. В этом выпуске:
- Владимир Долин. Дело сестер Мейтаровых Александр Черкасов: Мы с Виктором были... теперь уже - были знакомы, где-то, 10 лет, наверное. Теперь уже мы можем сказать, что эти 10 лет рядом с нами жил праведник. Праведник и подвижник. Илья Дадашидзе: Более года Галина и Дмитрий Мейтаровы безуспешно разыскивают своих дочерей в монастырях Орловской и Калужской областей. Рассказывает Владимир Долин. Владимир Долин: Анжела и Олеся Мейтаровы выросли в дагестанском городе Кизляре. С детства их окружала забота и любовь. Их родители Дмитрий и Галина Мейтаровы даже не могут вспомнить, когда они наказывали дочерей. Дмитрий Мейтаров: Я никогда за все время... вот детям уже 21 год, я еще никогда их не наказывал. Ну, бывало, где-то там, поругал, а чтобы, там, бить или ударить, или ремнем побить - никогда этого не было. Галина Мейтарова: Наказывал. Ты говорил: "Мама придет с работы, все маме расскажу". Вот такое было наказание. Владимир Долин: Несмотря на слабое здоровье, сестры хорошо учились. После школы обе легко поступили на финансово-экономический факультет Орловского сельскохозяйственного университета. Родители выбрали этот город, потому что сюда из Кизляра уже переехал брат Дмитрия Мейтарова, дядя Анжелы и Олеси. А самое главное - с началом войны на Северном Кавказе Кизляр стал прифронтовым городом. Семья Мейтаровых пережила захват Кизляра отрядом Салмана Радуева в 1996 году. Тогда один из братьев Дмитрия Мейтарова попал в число заложников. Говорит Галина Мейтарова. Галина Мейтарова: А уехать мы, все-таки, почему решили? Это, конечно, война в Чечне. Владимир Долин: Старшие Мейтаровы пока решили остаться на Кавказе. Токарю Дмитрию Мейтарову и продавщице вещевого рынка Галине Мейтаровой было трудно найти работу в Орле. Здесь и своих безработных хватает. А студенток надо было содержать. К тому же тяжело болела мать Галины Мейтаровой, и она не могла ее оставить. С помощью родственников Мейтаровы купили двухкомнатную квартиру в Орле. Там и поселились Анжела и Олеся. Позже родители планировали навсегда переехать к дочерям. В Кизляре Мейтаровы были прихожанами православной церкви. Рассказывает Галина Мейтарова. Галина Мейтарова: Мы детей крестили с самого рождения, с четырех месяцев. Митя крещен был с детства. Я взрослая уже крестилась, потому что родители наши после войны обычно, а в тайге, откуда там храмы? Но все равно, даже наши родители нас погружали. Нас бабушки погружали. Девочки же, ведь, они ходили же, значит, на исповедь. На Пасху, там, на Рождество ходили, на Крещение ходили воду святить. Вот так вот. А потом ближе-ближе как-то к церкви, да, стали чаще ходить. Владимир Долин: Поэтому ничего странного в том, что в Орле дочери Мейтаровых стали прихожанами отца Владимира Гусева, настоятеля церкви в Становом Колодезе, родители девочек не усмотрели. Тревога появилась позже, когда, навестив дочерей, Мейтаровы узнали, что отец Владимир занимается отчитыванием больных и изгнанием бесов. В Русской Православной церкви практика изгнания бесов категорически не приветствуется. Владимир Гусев известен в Орле не только весьма странной для православного священника практикой изгнания бесов. В свое время он освятил знамена орловской организации нацистского Русского Национального Единства, а, выступая свидетелем защиты на суде по обвинению лидера баркашовцев Игоря Семенова в разжигании национальной розни, заявил, что евреи приносят человеческие жертвы. Во время свидания с детьми Мейтаровы с ужасом отметили, что их дочери, никогда не знавшие национальных и расовых предрассудков, стали с пренебрежением относиться даже к собственному отцу, армянское происхождение которого их почему-то стало тяготить. Галина Мейтарова продолжает свой рассказ. Галина Мейтарова: После общения с этими людьми, со старцем Илией в Оптиной Пустыни, с матушкой Олимпиадой из женского Орловского монастыря и с отцом Владимиром Гусевым из Станового Колодца Орловской области - дети стали ненавидеть остальные нации. Они даже забыли о том, что они сами - метиски. Они даже к нации папы стали относиться как-то пренебрежительно. Владимир Долин: Родители посоветовали девочкам выбрать себе другого духовника. На этом и расстались. Когда осенью 1999 года Дмитрий и Галина Мейтаровы приехали в Орел на совершеннолетие младшей дочери Олеси, девочек дома не оказалось. Спустя несколько месяцев Мейтаровы нашли дочерей в Борятинском монастыре в Калужской области. Там они узнали, что старец Илий из Оптиной Пустыни благословил Анжелу и Олесю на монашество и отправил в монастырь. В этот момент Олесе еще не исполнилось 18 лет. Ни светская, ни духовная власть не вправе решать без родителей судьбу девушки - еще, по сути, ребенка. Но старец Илий взял на себя эту ответственность и даже не посчитал нужным сообщить об этом родным Олеси и Анжелы. Вот мнение адвоката Мейтаровых Владимира Сучкова. Владимир Сучков: Первоначально, когда девочки попали в монастырь, работники монастыря скрывали местонахождение детей. К тому времени одна из дочерей не достигла восемнадцатилетнего возраста, что является, конечно, нарушением закона. На руках настоятельницы монастыря были паспорта. Он сама об этом рассказала в судебном заседании. Соответственно, она не имела права принимать в роль послушниц или паломниц, так сказать, девочку, которая не достигла несовершеннолетия, без согласия родителей. Но мало того, родители узнали, где находятся девочки, совершенно случайно. Прибыли в монастырь, увидели те условия содержания, где находятся девочки. Девочки были немытые, нечесаные, они не меняли одежду уже несколько месяцев. Их это возмутило. Они договорились с настоятелем другого монастыря, в той же области - о том, что, если уж все-таки девочки хотят верить (а родители верующие) и хотят находиться в монастыре, они были не против того, чтобы девочки оставались бы, но только в другом монастыре, где условия нахождения для паломниц гораздо лучше. Владимир Долин: Когда Мейтаровы все же нашли дочерей и забрали их из монастыря, оказалось, что необходимо вмешательство медиков. В ходе одного из многочисленных судебных заседаний по делу Мейтаровых Владимир Сучков зачитал заключение главного врача Пятигорского центра по оказанию помощи жертвам экстремальных ситуаций психотерапевта Александра Помогайлова. Владимир Сучков: "... стала посещать местную церковь, где попала в поле зрения служителей культа радикального толка. В результате развилась психологическая зависимость, были разрушены социальные ценности и, прежде всего, представление о семье, ответственность перед родителями и обществом. Вследствие этого пациентка бросила учебу, отказалась от родителей и попала в полную зависимость от руководства данной религиозной группы. Условия жизни, питание, содержание поставили под угрозу физическое здоровье и расстроили психику. Психологические процессы, приведшие к нарушению психологических норм, можно рассматривать как результат внешнего воздействия с элементами зомбирования". Владимир Долин: Александр Помогайлов подтвердил диагноз своими свидетельскими показаниями в суде. Но Олеся и Анжела так и не завершили курс лечения в Пятигорске. Украв деньги, они бежали из клиники. Мейтаровы вернулись в Орел, но на след дочерей они напали лишь после долгих месяцев поисков по скитам и монастырям Орловской и Калужской областей. Теперь Анжелу и Олесю от родителей прятали. Адвокат Владимир Сучков считает, что, на самом деле, семья Мейтаровых имеет дело не с Православной Церковью, а с тоталитарной сектой, которая лишь прикрывается принадлежностью к православию. Владимир Сучков: Дети попали не просто в церковь, а попали в секту, тоталитарную секту церкви. Владимир Долин: Сегодня дочери Мейтаровых уже взрослые и вправе сами выбирать путь в жизни. Галина и Дмитрий готовы принять выбор своих детей, но они хотят быть уверенными, что свой выбор дочери сделали добровольно, а не в результате психологического насилия. Вот что говорят осиротевшие родители. Галина Мейтарова: Самое большое наше желание сейчас - чтобы наша семья воссоединилась. То, что над девочками была проведена психологическая обработка, у нас нет сомнений. Дмитрий Мейтаров: Я всю жизнь мечтал, чтобы своих детей вырастить, чтобы мои дети выучились, дорогу им хорошую дать. А там дальше видать будет. Ну, если судьба будет - мы не против. За 47 лет первый раз мы такое несем страдание с Галиной Викторовной. Мы ждем, никак не дождемся, когда дети наши вернутся домой. Владимир Долин: Владимир Сучков считает, что есть все основания сомневаться в добровольном выборе девушек. Владимир Сучков: Эти люди, в руках которых находились девочки, в руках этих священнослужителей, таким образом воздействовали, что довели девочек до расстройства психики. Владимир Долин: Сегодня Мейтаровы не знают, где их дочери, и что с ними. Обращения Мейтаровых к светским и духовным властям с просьбой помочь им в розыске дочерей результатов не принесли. Кажется, правоохранительные органы озабочены лишь тем, чтобы замять эту историю, а Митрополит Орловско-Ливинский владыко Поисий отвечает убитым горем родителям, что старец Илий вне его духовной власти, и советует Мейтаровым примириться со своей судьбой. В своих скитаниях по монастырям Мейтаровы обнаружили, что они не одиноки в своем горе. Десятки семей разыскивают своих детей, в том числе - несовершеннолетних. Большинство из этих молодых послушников и монахов в разное время были прихожанами отца Владимира в Становом Колодезе и получили благословление на монашество от старца Илия. Галина Мейтарова не собирается сдаваться. Галина Мейтарова: Я лягу костьми, чтобы вернуть своих детей. Но даже если я не верну своих детей, другие дети, может быть, не попадут туда. Владимир Долин: Мейтарова уверена в своей правоте, и уверенность ее подкрепляется письмом архимандрита старца Псковско-Печорского монастыря Иоанна Крестьянкина, чье мнение в церковной среде почитается едва ли не самым авторитетным. Цитирую: "По канонам Церковным, дети ни замуж, ни в монастырь без родительского благословения идти не могут. Толку не будет. Тем более что родители - верующие" (конец цитаты). Илья Дадашидзе: О деле сестер Мейтаровых рассказывал Владимир Долин. 30 мая в Краснодаре милиция задержала предпринимательницу Марину Мещерякову, баллотировавшуюся на состоявшихся здесь недавно выборах в Государственную Думу по Тихорецкому округу. С подробностями и Иван Петров, наш корреспондент в Краснодаре. Иван Петров: Независимый кандидат Мещерякова заняла в предвыборной борьбе третье место. За нее проголосовало 9,6 процента избирателей. Несмотря на то, что краевая избирательная комиссия объявила о безоговорочной победе кандидата прокоммунистического движения "Отечество" Кондратенко Николая Денисова, Мещерякова заявила с экрана местной телекомпании о своем намерении оспаривать результаты выборов. Мещерякова утверждала, что у нее есть серьезные документы, свидетельствующие о фальсификации результатов выборов в пользу Денисова. Однако буквально на следующий день после заявления по телевидению ее вызвали якобы для беседы в районный отдел внутренних дел города Краснодара. Там следователь предъявил ей обвинение по Статье 171 части II "незаконная предпринимательская деятельность", которая предусматривает наказание до пяти лет лишения свободы. На молодую женщину, мать двоих малолетних сыновей, надели наручники и бросили в камеру. В это время в офис "Майс-Ойл Юг" нагрянула с ордером на обыск следственная бригада и полностью изъяла все документы, в том числе и те, которые Мещерякова обещала обнародовать по результатам выборов в Думу. В ночь на 31 мая в камеру к Марине Мещеряковой была посажена неизвестная молодая женщина спортивного сложения. Сокамерница спокойно, не стесняясь дежурного милиционера, выкурила папиросу с марихуаной и зверски избила Марину. В результате у Мещеряковой, как выяснилось наутро, были сломаны два ребра и нос, разбито лицо. По ее словам, сокамерница била ее профессионально и прекратила избиение только после того, как она потеряла сознание. На просьбы вызвать доктора дежурный милиционер не реагировал, заметив только, что "меньше надо было болтать" (конец цитаты). На следующий день Мещерякову перевели в краснодарский изолятор временного содержания. Ее муж, старший лейтенант спецгруппы "Альфа" Валерий Мещеряков должен был 31 мая отбыть в очередную командировку в Чечню. До этого Валерий лично принимал участие в задержании Салмана Радуева и был награжден "Орденом мужества". Валерий обратился с просьбой к следователю отпустить жену, так как двоих сыновей трех и четырех лет оставить было не с кем. Однако следователь в категорической форме отказал. Марине удалось передать на телекомпанию "Акцент" свое обращение к губернатору Краснодарского края Александр Ткачеву, в котором она заявляет: "Я пошла в политику не для того, чтобы решать свои личные проблемы, а для того, чтобы добиться справедливости. Меня бросили в застенки и пытаются сломить, использую самые чудовищные методы. Вы, как глава Кубани, должны и обязаны разобраться в творящемся беспределе" (конец цитаты). Марина Мещерякова, кроме того, что занимается торговлей бензином, является президентом Фонда помощи детям-инвалидам и сиротам "Возрождение". 1 июня в офисе ее фирмы были, как и прежде, накрыты столы для детей-инвалидов, но самой гостеприимной хозяйки, к сожалению, уже не было. Еще в январе месяце, когда начинался сбор подписей для выдвижения кандидатов в Госдуму, Мещерякову задержали в Краснодаре на несколько часов, но потом, извинившись, отпустили. Сколько времени еще предстоит провести ей под стражей - неизвестно. 5 июня у здания прокуратуры Центрального округа города Краснодара состоялся пикет, организованный профсоюзом "Единство" и краснодарскими правозащитниками, в котором приняло участие более 40 человек. Пикетчики требовали изменить меру пресечения для Марины Мещеряковой и прекратить ее преследования, связанные, по их мнению, с предвыборными разоблачениями представителей движения "Отечество" Кондратенко. Илья Дадашидзе: "Западная печать о правах человека и свободе слова". Обзор Владимира Ведрашко. Владимир Ведрашко: Ассоциация матерей, выступающих за раскрытие всей правды о трагедии на площади Тяньаньмень в 1989 году, выступила с новым призывом к центральному правительству Китая. Об этом пишет "Hong Kong Mail". Матери погибших требуют полного отчета о событиях, приведших к смерти их детей. Официальное письмо материнской ассоциации направлено главному прокурору, при этом выдвигается требование публичного извинения и наказания виновных. В 1994 году аналогичное послание было подписано лишь 20 женщинами, сейчас Ассоциация объединяет уже 110 человек. Правда о трагедии поможет сохранить стабильность в стране, говорится в письме. Об этом сообщила "Hong Kong Mail". "Автомат Калашникова ему вручили еще в восьмилетнем возрасте. Это было в 1997 году, когда мальчика захватили боевики Революционного фронта Сьерра-Леоне..." Так начинается рассказ ныне двенадцатилетнего подростка Стефена Сфанки, выступившего в Каире на международной конференции по правам ребенка. Одну из публикаций об этом форуме напечатала южноафриканская "Independent Online". Мальчик рассказал о том, как его сверстники поджигали дома жителей Сьерра-Леоне и даже убивали собственных родителей. В прошлом году, после двух лет военной службы, боевики отпустили подростка, а сами стали участниками переговорного процесса по разоружению и примирению в Сьерра-Леоне. Как отмечают международные гуманитарные организации, в боевых действиях участвовали тысячи детей и подростков. По данным детского фонда ООН ЮНИСЕФ, в настоящее время более 300 000 детей участвуют с оружием в руках в различных региональных конфликтах в разных странах, главным образом в Африке. Конференция в Каире призвана выработать единую позицию в области охраны прав ребенка и представить ее ближайшей осенью на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной детским проблемам. Об этом сообщило южноафриканское издание "Independent Online". "Освободите полицейских, осужденных за нарушения прав человека". Под таким заголовком, цитирующем бывшего полицейского начальника в штате Пенджаб, напечатана статья в газете "Times of India". Отставной офицер призывает к немедленному освобождению из мест заключения всех полицейских и участников полувоенных формирований. Он вопрошает: "Если террористы могут, в конце концов, освобождаться под залог или поручительство, почему точно так же нельзя поступить и с полицейскими?" Газета цитирует слова стража порядка, который выступил на собрании Всеиндийского антитеррористического фронта: "Сейчас, когда боевые действия в наших краях закончились, и над каждым гражданином страны нависает новая угроза терроризма, мы должны сохранять наш порох сухим, а сабли - острыми. Спокойствие можно обеспечить только решительными и действенными мерами" (конец цитаты). Об этом написала "Times of India". Четверо ученых - швед Стен Бергланд, норвежец Франк Ариброт, финн Хенри Вогт и болгарин Георгий Каксеменов - выпустили совместное исследование "Вызовы демократии Восточной Европы через 10 лет после падения коммунизма". В краткой аннотации британского издательства "Эдвард Элгар" говорится: "Эйфория конца 1980-х - начала 1990-х годов создавала впечатление, что установления демократии можно будет достичь без особых трудностей". В книге объемом 208 страниц дается сравнительный анализ процессов в странах Центральной и Восточной Европы. Особое внимание уделено четырем, как пишут авторы, "главным вызовам" - политической фрагментации, национализму, слаборазвитой системе государственной службы и отсутствию уважения к правам человека. Авторы считают, что на всех четырех направлениях достигнуты разительные успехи, и страны региона стали во многом похожими на западные страны. Книга вышла на английском языке в британском издательстве "Эдвард Элгар". Правозащитные новости недели подготовила и читает Анна Данковцева. Анна Данковцева: Депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов заявил, что большинство пропавших без вести в Чечне мирных жителей были задержаны во время так называемых зачисток. Выступая 4 июня на парламентских слушаниях в Государственной Думе, он назвал преступными действия российских военных. По словам Аслаханова, нередки случаи, когда военные расстреливают арестованных без суда и следствия. Депутат сообщил, что располагает сведениями о наличии массовых захоронений на территории воинских частей, дислоцированных в Чечне. Парламентские слушания были посвящены розыску пропавших в Чечне. По официальным данным, только за последние два года там пропали без вести около 1 000 человек, причем около половины - мирные жители. Россия может лишиться членства в Совете Европы, если снова начнет приводить в исполнение смертные приговоры. Об этом предупредил председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы лорд Рассел-Джонстон, подчеркнув, что заявления некоторых российских официальных лиц о необходимости отказаться от моратория на смертную казнь противоречат обязательствам России как члена Европейского сообщества. Лорд Рассел-Джонстон особо отметил, что Россия так и не выполнила обязательства подписать и ратифицировать протокол Совета Европы об отмене смертной казни в мирное время. В заявлении председателя ПАСЕ выражается также тревога по поводу положения с правами человека в Чечне и судьбы свободы слова в России. Российская милиция систематически утаивает правонарушения, не расследуя их, утверждает профессор кафедры криминологии Московской государственной юридической академии бывший начальник национального бюро "Интерпола" в России Владимир Овчинский. На пресс-конференции 5 июня он заявил, что в настоящее время до двух третей совершаемых в России преступлений не регистрируются, утаивается более половины убийств. В Калуге продолжается судебный процесс по делу сотрудника Института США и Канады Игоря Сутягина, обвиняемого в шпионаже. Как сообщил в интервью Радио Свобода адвокат Сутягина, 5 июня ученого допрашивал прокурор. Его, в частности, интересовали финансовые взаимоотношения Сутягина и английской компании "Alternative Futures", с которой он сотрудничал. Как ожидается, допрос продлится еще несколько дней. Ученый находится под стражей уже полтора года. Известные российские общественные и политические деятели безуспешно просили изменить ему меру пресечения. Киргизская оппозиционная партия "Арнамыс" обратилась 4 июня к президенту Киргизии Аскару Акаеву с просьбой допустить журналистов на заседание Верховного Суда, который 12 июня будет рассматривать апелляцию председателя партии Феликса Кулова. Феликс Кулов был приговорен к 7 годам лишения свободы по обвинению в превышении власти в бытность министром национальной безопасности в 1997-1998 годах. Илья Дадашидзе: Правозащитные новости недели подготовила и прочитала Анна Данковцева. Черепашка гласности, медленно ползущая к свободе - символ Фонда защиты гласности, отмечающего в эти дни свое десятилетие. На конференции, приуроченной к этой дате (она состоялась в Москве в "Горбачев-фонде"), говорилось о судьбах гласности и опыте ее защиты. Репортаж Елены Фанайловой. Елена Фанайлова: Фонд защиты гласности отмечает свой юбилей не поздравительными речами, а конференцией, посвященной проблемам, которые в России остаются такими же острыми, как и 10 лет назад, сказал председатель Фонда Алексей Симонов. Алексей Симонов: Доступ к информации становится все труднее и труднее. Закон о свободе доступа не принят, поле доступных архивов скукоживается как шагреневая кожа, пресс-центры работают как PR-агентства и навязывают гражданам свои беззаконные правила игры. Экологи и журналисты становятся объектами охоты спецслужб, государственный ресурс информации продается "из-под полы" и за все большие деньги, между Чернобылем и "Курском" в смысле доступности важнейшей общественной информации можно поставить знак равенства. Второе. Ни один гражданин не защищен от несанкционированного доступа к его телефонным разговорам, переписке, продаже его персональных данных государственными учреждениями. На очереди - электронная почта и Интернет. Третье. Государственная монополия на средства массовой информации движется к апогею. Абсолютное большинство районных и городских газет привязаны к административным органам и рычагам. Типографии государственные, телебашни государственные, значительная часть распространения прессы управляется административным ресурсом. Вдобавок к губернаторским и мэрским газетам, радио и телевидению в большинстве округов добавляются уже генерал-губернаторские медиа-холдинги. Страна, как завороженная, движется к пропасти нового единомыслия. Парламент управляем, суды послушны, молодежь "идет вместе", инакомыслие становится чем-то вроде льва в зоопарке - рычит, но не выскочит. Российская академия наук требует от ученых не устанавливать контакты и не получать заказы и гранты из-за рубежа без соответствующих регистраций и разрешений. Доктрина информационной безопасности, сочиненная спецслужбами, принята, одобрена и пока, с моей точки зрения, как бронепоезд, "стоит на запасном пути". Но стрелки для выхода ее на основной путь уже переведены, а некоторые орудия постреливают, не дожидаясь команды. Уровень этических стандартов в прессе напоминает афоризм Станислава Ежи Леца: "Я опустился на дно. Вдруг снизу постучали". Ложь, развязность, слив компромата, черный PR, газеты-двойники, рост исков СМИ друг к другу. Картина не внушает оптимизма. Журналистика сама себя признает продажной и даже публикует свои расценки. Доверие к СМИ в результате понизилось за 10 лет в 4-5 раз. Уровень слышимости стремится к абсолютному нулю, поле гласности сужается, в людях вновь просыпается страх сказать не то, не так, или не там. Елена Фанайлова: Поэтому главной программой Фонда защиты гласности по-прежнему остается мониторинг нарушений прав журналистов. Алексей Симонов: В 1993 году в дни противостояния президента и парламента мы совершили маленькое открытие. Поскольку журналистов били и убивали, в основном, тогда в Москве, сведения об этом стекались к нам в Фонд практически непрерывно. И вот через некоторое время мы выкатили на пресс-конференции тогдашнему министру внутренних дел господину Ерину список из 72 нарушений закона, совершенных в это время против журналистов, начиная от убийств и кончая задержанием кассет и размагничиванием пленок. Они были систематизированы и проанализированы. И мы доказывали ему, что, по меньшей мере, по нашим подсчетам, 90 процентов этих нарушений приходится на долю правоохранительных органов. Было проведено специальное служебное расследование. Мы поняли, что собранные вместе факты отдельные, отдельные сообщения о беде становятся не просто аргументом, а становятся доказательством в споре, а, кроме того, дают еще возможность анализировать, что происходит реально в этой стране, что происходит реально в этой прессе. Вот так с 1993 года началась наша, может быть, сегодня главная базовая программа, программа мониторинга. Мы начали выпускать каждый год результаты этого мониторинга. Мы называли это "нарушение прав журналистов и прессы" и, наконец, "конфликты". Часто виновниками зарегистрированных нами конфликтов являются и сами журналисты, а еще чаще им это инкриминируется даже тогда, когда они ни в чем не повинны. Последние три года более или менее стабильно мы фиксируем количество конфликтов по стране порядка полутора тысяч. Это далеко не все, что происходит в стране, мы отдаем себе в этом отчет. У нас есть возможность чрезвычайно интересная, с одной стороны, выделять и сегодня регионы, которые являются "горячими точками", и выделять регионы, которые являются зонами бесконфликтности. Наиболее тревожная ситуация для нас - это зоны бесконфликтности. Потому что там, где пресса неконфликтна, там, вероятнее всего, что сколько-нибудь независимой прессы нет. Елена Фанайлова: А история защиты журналистов начиналась еще в Советском Союзе. Алексей Симонов: Мы начинали, как "скорая помощь" журналистам. Поддержку - уволенным за инакомыслие. Свободу - посаженным в тюрьму. Помощь - "севшим на мель" газетам. Первые средства Фонда были переведены семьям погибших кинодокументалистов, убитых в феврале 1991 года в Риге, Андриеса Слайпенша и Гвидо Сгвайзене, а также редактора калужской газеты "Звезда" Ивана Фомина, застреленного непосредственно на рабочем месте в своем кабинете. Наш первый "крестник" Варган Оганесян, армянский фотожурналист, извлечен был из тюрьмы в Гяндже, в Азербайджане. Газеты в Бердске, в Твери, в Москве, поддержанные тогда нами, приятно сказать, живут до сих пор. Елена Фанайлова: Алексей Симонов считает, что отношение к свободе слова не слишком изменилось с 1991 года. Алексей Симонов: Сразу после путча Фонд был едва ли не единственной демократической организацией, публично выступившей 22 августа с протестом против закрытия партийных газет, поддерживавших путчистов. При свободе слова газеты не закрывают, даже если высказанные в них мнения, суждения и оценки диаметрально расходятся со взглядами новой власти. Елена Фанайлова: Партийность до сих пор является болезнью российских средств массовой информации, а вместо предоставления обществу информации, журналисты занимаются пропагандой, считает один из руководителей общества "Мемориал" Валентин Гефтер. Валентин Гефтер: Очень часто сами работники СМИ становятся чуть ли не выразителями общественного мнения. Вот это меня больше всего поражает. Журналист не должен выражать, он должен дать трибуну для общественного мнения. А журналист чуть ли не формирует общественное мнение путем использования того или другого канала или газеты. Елена Фанайлова: В конце 1980-х годов из инструмента партийного руководства страной гласность становилась настоящим признаком демократии. Рассказывает Андрей Грачев, пресс-секретарь президента Советского Союза Михаила Горбачева. Андрей Грачев: Группа бывших советских диссидентов, хорошо знавших и лексику и тяжелую руку советской социалистической демократии направила через "Le Figaro" в первые месяцы перестройки свое обращение, которое должно было послужить тестом. Среди десяти условий-требований, которые они сформулировали, девять касались гражданских свобод. Но главным было десятое - требование опубликовать текст их письма. Это была первая проверка на гласность. После непростых дебатов в Политбюро текст опубликовали в "Московских новостях" и "Огоньке", сопроводив в качестве пропагандистских противовесов комментариями главных редакторов. Это лишь один из примеров непростой битвы за гласность, которая развернулась в окопах перестройки и иногда переходила в рукопашную. Достаточно вспомнить, как Егору Яковлеву приходилось выбирать между тем, чтобы задерживать выпуск газеты "Московские новости" или ее доставку в кабинет Егора Кузьмича Лигачева, или ускорять отлет из Москвы Юрия Петровича Любимова, потому что условием публикации в "Московских новостях" его интервью с Любимовым было то, что оно появится в газете только после того, как "этот отщепенец" улетит. Елена Фанайлова: Андрей Грачев считает, что подлинная гласность в России началась с выступления Михаила Горбачева по телевидению после чернобыльской катастрофы. Андрей Грачев: К счастью, он удержался тогда от соблазна представить чернобыльскую катастрофу как козни вредителей, иностранцев, или как результат столкновения с вражеской подводной лодкой или НЛО. Елена Фанайлова: Сегодня в опасности само понятие "гласность". Власть уходит из-под гражданского контроля, заявил известный правозащитник Валерий Борщев. Валерий Борщев: Готовится закон о гражданском контроле над спецслужбами, пока еще только как идея. Но его готовят сами же спецслужбы сегодня. Поэтому я не уверен, что это будет тот закон, который позволит осуществлять действительно гражданский контроль. Но пока что единственная сила, кто может осуществлять контроль, это пресса. И такая сфера, как армия... в общем-то, мы переживаем откровенную милитаризацию общества. Елена Фанайлова: Сведения о событиях в Чечне и в частности о ходе судебного процесса над полковником Юрием Будановым - наиболее яркий пример контролируемой властями информации, благодаря которой контролируются общественные настроения. Так утверждает глава Всероссийского центра изучения общественного мнения Юрий Левада. Юрий Левада: В общественном смысле, чудовищная и неприятная скандальная ситуация. Она состоит в том, что добрая половина людей готовы Буданова оправдывать. Но мы знаем, что случай-то не исключительный. На фоне этого процесса почему-то почти молчит пресса о неожиданно обнаружившихся массовых... не захоронениях, а скоплениях убитых людей, там, возле Ханкалы, и в прочих местах. Хотя подозрения-то однообразны о том, то здесь произошло. С людьми, которые подозревают, можно расправляться любым образом. Из-за этого мы основательно погрязаем во всех смыслах - военном, экономическом, нравственном - погрязаем в очень темных и безвыходных проблемах. Беда состоит в том, что нет колокола, который бы звонил. Елена Фанайлова: Общество, не имеющее четких гражданских ориентиров, готово принимать навязываемые ему политтехнологами и средствами массовой информации социальные ориентиры и фигуры лидеров, считает Юрий Левада. Юрий Левада: С людьми можно сделать многое. Заставить их принимать все, что угодно, ненавидеть, кого угодно, и делать... Но мне кажется, что все-таки здесь пределы есть. Преувеличивать вот эту всю махинацию - пока нет оснований. Конечно, технология играла очень большую роль в двух последних президентских выборах. Но была готовность к этому, была готовность принять и скушать. Она и сейчас есть, но не беспредельная. Иначе бы уж совсем не на что было бы рассчитывать. Елена Фанайлова: Российскому обществу в его нынешнем состоянии оказались не нужны гражданские свободы, и в их числе - свобода слова. Такое резкое мнение часто звучало на конференции. Фонд защиты гласности и "Горбачев-фонд" решили совместно создать неформальную общественную организацию для защиты не только свободы слова, но и гласности, что, по мнению основателей этого сообщества, снова становится актуальным для России. Илья Дадашидзе: Это был репортаж Елены Фанайловой. 2 июня в Военном госпитале имени Вишневского в подмосковном Красногорске скончался Виктор Алексеевич Попков, правозащитник, человек исключительного мужества и исключительной доброты. С 1989 года Виктор Попков постоянно работал в "горячих точках", сотрудничая с правозащитным центром "Мемориал", редакцией "Новой газеты", благотворительным обществом "Гражданское содействие". Слово нашему корреспонденту Александру Костинскому. Александр Костинский: 18 апреля 2001 года на выезде из села Алхан-Кала машину с Виктором Попковым и врачом 9-й грозненской больницы Розой Музаровой обогнала белая "шестерка". Они остановились. Водитель белых "Жигулей" выхватил автомат и с небольшого расстояния открыл огонь. Виктор Попков получил ранения в голову, шею, предплечье и бедро. У Розы Музаровой - ранения брюшной полости, повреждена печень и раздроблена кисть руки. Касательное ранение шеи получил водитель. Стрелявший скрылся на своей машине, без труда проехав блок-пост у села Алхан-Кала, на котором военнослужащие более часа продержали истекающих кровью людей, проверяя документы. О Викторе Попкове говорит председатель благотворительного общества "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина. Светлана Ганнушкина: Он был волонтером нашей организации, и вот последний год только он был сотрудником нашей организации. И выполнял очень большую работу в регионе. Параллельно он все время занимался тем, что он считал нужным и правильным, то есть, он занимался миротворческой работой. Я могу сказать так: мы его не посылали в Чечню, мы помогали ему делать то, что он хотел осуществить. А у него была удивительная убежденность в своей неуязвимости, в том, что какая-то высшая сила его хранит. И эта убежденность передавалась окружающим людям. Тоже верилось, что с Виктором ничего не может случиться. Ведь он и в Карабахе, и в Абхазии... Он попадал и в руки бандитов, и попадал в руки очень плохо по отношению к нему настроенных представителей власти. И всегда это кончалось тем, что он выходил из тюрьмы с четками, подаренными ему охранником. Он умел разговаривать с людьми, умел вызывать симпатию и доверие. А его провожали из Чечни... он же начал бороду... он был такой человек. И чеченские детишки провожали его, кричали ему след: "До свидания, дедушка!" Александр Костинский: Главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов. Дмитрий Муратов: Я познакомился с Виктором Алексеевичем в Чечне на Рождество 1995 года, когда шел один из самых страшных, связанных с огромными потерями, штурмов вот этого обкома партии, который был дворцом. Там внизу, в подвале, было множество женщин, в основном, русских, которые сбежались туда от обстрела. Лежали пленные наши в санбате, человек 20, наверное. И там был Попков, со своей седой бородой, который вел себя не просто бесстрашно, а как-то "безбашенно" вообще. Он был спокоен донельзя. Он под пулями, где нельзя было просто головы поднять, ходил на переговоры к военным, чтобы они остановили там на какое-то время огонь, и дали возможность собрать тела. Он туда приходил, к начальнику штаба Дудаева, Масхадову, и вел с ним неторопливые, спокойные, размеренные разговоры, держа в руках свои знаменитые четки, об освобождении пленных. И, знаете, он договорился. Там, уже потолки обваливались в этом самом дворце, а он вел переговоры. В результате, тогда впервые удалось спасти...и Витя Попков сам на автобусе с разбитыми осколками шинами привез первых, по-моему, 15 или 16 человек, в том числе капитана Витю Мычко, который был весь изранен, с перерезанной шеей... Александр Костинский: Рассказ Дмитрия Муратова продолжает член совета правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов. Александр Черкасов: После этого Виктор спас еще, по крайней мере, 17 человек пленных, причем, рискуя жизнью. Вот в том же 1995 году его собрался ставить к стенке полевой командир Асланбек Малый. Совершенно случайно Асланбек рассказал, что вот такой странный человек задержан на позициях, наверняка, шпион, в рясе, с длинными волосами. Слава Богу, среди собеседников нашелся знакомый Виктора, тут же его освободили, они обнялись с этим знакомым. Виктор, наверное, так и не понял, что был в очередной раз недалеко от смерти. Он ведь не первый раз оказывался из-за своих убеждений в опасности. Он ведь побывал, пожалуй, в подвалах всех закавказских контрразведок. Он, будучи вот таким особенным человеком, считал естественным для каждого человека быть особенным. Может быть, это и помогало ему находить общий язык с самыми разными людьми. Он, кроме раздачи гуманитарной помощи, ведь все время снимал, фотографировал, записывал рассказы. В фильме Ванессы Редгрейв о судьбе детей в воюющей Чечне большая часть кадров снята Виктором. Александр Костинский: Председатель правозащитного центра "Мемориал" Олег Орлов. Олег Орлов: Да, вот кроме непосредственно гуманитарной помощи мирному населению, для него важной частью деятельности его в нынешней, второй чеченской войне, это была вот как раз миротворческая деятельность. Донести не только до российских властей, российской общественности, но и до мировой общественности то, что Масхадов и его окружение готово идти на переговоры. С этой идеей дальше Витя ведь ездил в Женеву. Он пытался убедить Международный Красный Крест, он пытался донести до Международного Красного Креста вот этот сигнал от чеченской воюющей стороны. Но это ему не удалось, потому что он наткнулся на вот эту стену международной теперь уже бюрократии, которая просто отталкивала эту идею. Александр Костинский: Александр Черкасов. Александр Черкасов: Мы с Виктором были... теперь уже были знакомы, где-то, 10 лет, наверное. Теперь уже мы можем сказать, что эти 10 лет рядом с нами жил праведник. Праведник и подвижник. Вот что останется образом этих десяти лет? В частности, вот этот человек. Александр Костинский: Помню, как Виктор с немногими единомышленниками держал голодовку в начале второй чеченской войны. Она не встретила понимания не только у властей, но и большинства правозащитников, что ничуть не смущало его. Виктор, с присущим ему упорным смирением, каждый день на морозе разворачивал транспарант с написанными от руки краской словами Александра Невского "Не в силе Бог, а в правде". Илья Дадашидзе: Воспоминания о Викторе Попкове подготовил Александр Костинский. Завершая на этом программу "Человек имеет право", напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода. Пишите нам. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
