Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[19-10-03]
Разница во времениАвтор и ведущий Владимир Тольц Lingua Sovetica.- Советский язык. (2)Владимир Тольц: Сегодня мы продолжим разговор о Lingua Sovetica - еще живом языке уже несуществующей страны, хранящем в себе тайны и секреты ее истории. [...]В московской студии Свободы - мой собеседник филолог и историк русской культуры Давид Маркович Фельдман. Завершая первую передачу о советском языке, я пообещал, что в следующий раз мы продолжим разговор о словечке "стиляга". А остановились мы на том, что в 1949-м году слово это было зафиксировано в казенной публикации - в фельетоне, опубликованном в журнале "Крокодил". И с того самого времени - со второй половины 40-х - и начинается преследование этих самых стиляг. Про стиляг уже написано довольно много. Прежде всего это - обличающие их советские публикации конца 1940-х - начала 50-х годов, а затем, - уже в горбачевское время, - поток мемуаров бывших стиляг. Но вот вопрос, возникающий у нынешних молодых (на него часто и довольно бестолково отвечают молодые культурологи): а почему, собственно, эту, пусть необычно по тем временам одевавшуюся молодежь начинают в конце 40-х преследовать? Давид Фельдман: Вообще-то здесь есть несколько разных точек зрения. И хочу подернуть, что в мемуарных свидетельствах, в большинстве, особенно появившихся на исходе 1980-х годов, постоянно доказывали, что стиляги был неплохие люди, вполне даже советские люди, настоящие труженики науки, например, или искусства, - в общем-то, совершенно зря с ними так обращались. Владимир Тольц: Справедливости ради, надо отметить, что отнюдь не все мемуаристы так объясняют преследование стиляг. Вот, к примеру, известный русский писатель Василий Павлович Аксенов, с которым я недавно радостно столкнулся на вечеринке во Франкфурте ("стильно", - отмечу, - он был одет, "стильно" по понятиям 1950-х годов, а по нынешним - весьма респектабельно и консервативно), так вот, Василий Павлович несколько лет назад рассуждал об этом совершенно иначе. Василий Аксенов: Я бы сказал, что стиляги были первыми диссидентами. Во всяком случае, эстетически они были совершенно против течения, против течения советского официального и бросали вызов. Это был своего рода футуризм, как Маяковский в желтой кофте ходил по Невскому, так и стиляги ходили в своих "прикидах", как сейчас говорят - клетчатых пиджаках, галстуках, узких брюках, прически соответствующие. Владимир Тольц: В этих словах Аксенова обращает на себя внимание историка типично советский словесный оборот "бросали вызов". Что он в этом контексте означает, можно проиллюстрировать отрывком из мемуаров другого бывшего стиляги Виктора Славкина: "Наверху шла схватка гигантов. А где-то внизу копошились стиляги. Обычные ребята, простые парни, большинство из которых не обладали высоким интеллектом, мало кто мог бы сформулировать свои общественные позиции и политические взгляды. Казалось, какая от них исходит опасность? Этого не понимали ни они сами, ни интеллектуалы. Власть же сразу и безошибочно уловила угрозу. И увидела она ее в том, что новизна, которую предлагали стиляги, была не на уровне идей, а на уровне быта. Стиляги первыми бросили вызов суконному, прокисшему сталинскому быту, этому незатейливому жизненному стилю, для которого само-то слово стиль не применимо. Но в этом бесцветном жиденьком вареве и заключался один из секретов прочности нашего государства. Населением в униформе легче руководить, чем людьми в разноцветных пиджаках". Владимир Тольц: Вот эту "неуправляемость" власть и ощутила как "враждебный вызов". А вызов такой приравнивался в ее глазах к преступлению. Показателен "антистиляжный плакат" того времени, озаглавленный: "От стиляги - к преступнику": Стиляга - в потенции враг Я снова обращаюсь к Давиду Фельдману. Ну, а теперь давай расскажем о преследованиях стиляг. Давид Фельдман: И вот здесь я хочу напомнить, что в ту пору - в конце 1940-х - начале 50-х, пожалуй, до самого начала 60-х статьи, фельетоны, опубликованные в журнале "Крокодил", не говоря уже о газете "Правда", были руководством к действию. И в соответствии с этим руководством люди, чьи имена назывались в фельетонах, а это, как правило, были молодые люди, студенты, исключались из учебных заведений. Исключались, хотя это абсолютно противоречило даже действующему советскому законодательству. Владимир Тольц: Ну, "незаконность" преследования стиляг этим отнюдь не ограничивалась. На улицах больших городов на них устраивалась настоящая охота. Вот что несколько лет назад вспоминал об этом один из бывших "охотников" - Егор Владимирович Яковлев. Егор Яковлев: Я становлюсь первым секретарем Свердловского райкома комсомола, - улица Горького, со стороны "Коктейль-холла", (на той стороне был Советский район). Мы начали думать, что делать со стилягами. Был удивительный человек такой Гера Мясников, и он выдумал о том, что давайте патрулировать улицу Горького от стиляг. (Ничего более незаконного и неприличного, я сегодня не могу даже прибавить и придумать.) Но, тем не менее, это было принято. Этим очень увлеклись. Мы это делали абсолютно сознательно, мы это делали максимально публично. Машины, грузовые машины подъезжали к Свердловскому райкому партии на улице Чехова 18, выходили патрули с повязками, потому что все должны видеть, что они есть, они ехали на улицу Горького, публично выходили и начинали просто-напросто публично задерживать стиляг и приводить в 50 отделение, которое называлось "полтинником". Владимир Тольц: А это снова - воспоминания Василия Аксенова. Василий Аксенов: Были облавы, настоящие облавы. Я помню, как нас с товарищем, мы учились на 6-м курсе мединститута и гуляли по Невскому, не обращая ни на что внимания, кроме девушек, вдруг нас окружила толпа каких-то ублюдков и поволокла в пикет комсомольско-боевой дружины, там уже толпа была задержанных, наших единомышленников, так сказать, там обрезали галстуки... Владимир Тольц: Резали не только галстуки, но и узкие стильные штаны. И пиджаки портили. И прически.... Особенно свирепствовали комсомольские "охотники" на стиляг на танцах ("дискотеках", по-нынешнему). - "Стильные" (на западный манер) танцы были для них зримым образом "идеологической диверсии" (это еще один советский термин, который надо будет, наверное, как-нибудь позднее расшифровать). Вот отрывок из статьи в газете "Советская культура" (это уже 1956 год): В танцевальный зал входит группа стиляг. Подчеркнуто ленивым взором они обводят присутствующих. Здесь можно "подколоться" к незнакомым девушкам и после танцев заманить их в ресторан. Здесь можно, не обращая внимания на протесты распорядителя, показать "серой" массе, что такое танцы "стилем". К одной из крикливо разодетых девиц ослабленной походкой подходит студент Института тонкой химической технологии имени Ломоносова Борис Королев. - Краковяк стилем! - Только один заход. Я уже ангажирована! - Мерси! Танцующая пара едва передвигает ноги. Глаза их полузакрыты. На лице напускное равнодушие. Они, видите ли, танцуют! Но (...) танцы - это еще, можно сказать, невинные развлечения. Здесь, на танцах, обычно и завязываются те знакомства, которых так добиваются стиляги и которые стали для этих моральных уродов своего рода спортом: молоденькая девушк а цинично зовется на их языке "золотым дукатом"; "фирменным", то есть, очевидно, бравым парнем, считается тот, у кого в числе "побед" фигурирует "золотой дукат"!.. Невозможно без брезгливого отвращения знакомиться с этой стороной жизни стиляг... Давид Фельдман: Каждый фельетон, где назывались конкретные фамилии - это конкретно чья-то сломанная жизнь. Но и этого мало. В соответствии с документированными указаниями районных комитетов партии, районных комитетов комсомола формировались специальные группы в тогдашних бригадах добровольного содействия милиции - бригадмилах. Формировались они обычно из фабрично-заводской, реже из студенческой молодежи. Проинструктированные в райкомах и горкомах, эти бригадмильцы врывались на танцевальные площадки, врывались в рестораны, избивали тех, кого они считали стилягами, рвали на них одежду. Разумеется, какие бы то ни было жалобы в милицию, точно так же, как и протесты исключенных студентов были бесполезны, это все равно, что жаловаться на коммунистическую партию в ЦК КПСС. Владимир Тольц: Давид, тебе довелось собрать и проанализировать немало инспирированных или санкционированных советской властью текстов о стилягах. И уже поэтому хотя бы, мне весьма интересно твое мнение о политическом смысле этой необычайно по советским меркам долгой и неуспешной, в общем-то, ее кампании - борьбе со стилягами Давид Фельдман: Стиляги действительно были противниками советской власти, коммунистической партии и советского правительства, даже если они это не осознавали. И противниками они были, прежде всего, потому, что им эта власть была безразлична, их интересовало другое. А если что-то и не прощали советские идеологи, так это равнодушия к себе. В силу этого, конечно, с ними и боролись, боролись обычным для советского государства методом - террористическим. Пример стиляг должен быть устрашающим примером, и он был таковым. Это первый и, наверное, самый очевидный аспект. Второй, может быть, не менее важный - это вопрос элиты. Те, кого называли стилягами, осмысляли, не скрывая этого, себя как некую элитарную группу. Вопрос формирования элиты в советском государстве всегда контролировался партийными органами. И, разумеется, никто не бы не позволил решать такие вопросы на собственное усмотрение граждан. Владимир Тольц: Ну, и вопрос, прямо связанный с предыдущим: как ты считаешь, почему эта "битва" со стилягами оказалась столь затяжной и, в общем-то, не выигранной властью? Давид Фельдман: Как у любой кампании, начинавшейся в сталинские годы, у нее были две цели. Первая цель вполне очевидная - борьба с инакоодевающимися, то есть инакомыслящими. Ведь человек, который принципиально не желал выглядеть как все, уже был инакомыслящим. А вторая - это, пожалуй, планировавшийся товарищем Сталиным удар по высшему партийному руководству. Неслучайно появился фельетон, - его долго готовили, - "Папина победа" о детях высокопоставленных функционеров. Это был второй удар, я бы даже сказал, второе направление главного удара. Как и все сталинские кампании, борьба со стилягами планировалась основательно и надолго. Вполне вероятно, готовился и показательный процесс, возможно, и не один - обычно так заканчивались сталинские кампании. В большинстве своем сталинские кампании хронологически исполнялись шагом в три года, то есть от начала до реализации приблизительно три года. И борьба со стилягами, избиение так называемых стиляг, исключение из вузов она продолжалась и шла по нарастающей почти три года. В 1953-м году закончилась эпоха Сталина и, соответственно, не все, но, по крайней мере, некоторые методы уже были признаны неуместными. И в связи с этим вот этого жесткого финального аккорда или серии финальных аккордов - показательных процессов, ссылок, высылок, арестов родителей тех детей, которых именовали стилягами, видимо, по этой причине не было. А в 1957-м году, как известно, в Москве состоялся фестиваль молодежи и студентов. С этого момента бороться с инакоодевающимися стало уже трудно, борьба стала очевидно вялой. К началу 60-х годов из социалистических стран волной хлынули изделия легкой промышленности, и вопрос о стилягах утратил актуальность, появился ряд других, гораздо более для тогдашнего руководства актуальных вопросов. Владимир Тольц: В этих рассуждениях Давида Фельдмана довольно силен, на мой взгляд, элемент догадки, построения по типу "что было бы, если бы...", для историка, по-моему, непозволительного. (Это о готовившихся якобы процессах.) А кое-что требует фактологического уточнения. - Про Московский фестиваль молодежи и студентов 57 года как переломный момент отношения советской власти к западной моде и, соответственно, к стилягам сейчас вспоминают многие. Но мало кто заметил, что перелом этот произошел раньше. Уже в декабре 56-го на пленуме ЦК первый секретарь партии Никита Хрущев вдруг заявил: "...Сейчас весь Запад носит штаны уже, короче, чем у нас. У нас мужчины ходят, как косматые голуби, штаны внизу болтаются. Раньше мы тоже носили узкие штаны. Нужно и об этом подумать. Разве нужны обязательно широкие штаны? Даже и в этом есть мобилизация средств". Владимир Тольц: "Мобилизация средств" - вот еще один оборот, имевший в советском языке и сознании весьма специфическое значение и для понимающих звучавший как пароль. В обществе вечной нехватки и дефицита всего он означал перманентную и обязательную натужность коллективных усилий во всех сферах социальной жизни. Все это должно было сочетаться с выкраиванием и экономией тотально нехватающих средств. Речь партийного вождя означала, что отныне полем государственной экономии становилась ширина мужских брюк. Поначалу это поняла только высшая партноменклатура. Не прошло и недели, как тогдашний комсомольский вождь Александр Шелепин (в будущем глава КГБ - "Железный Шурик") принялся заискивающе популяризировать мысль старшего парттоварища: "Еще одна очень важная мысль о резервах. Это касается в первую очередь молодежи. На пленуме Никита Сергеевич бросил такую реплику. Речь шла об экономии, и он сказал, что нам надо следить за модами. В свое время в России ходили в коротких пальто и в узких брюках. Речь шла о мужчинах. Сейчас везде на Западе носят узкие брюки. Это прежде всего экономично. Наш брат, правда, за последнее время перестроился в этом смысле, носит какие штаны? 30-32 сантиметра. Конечно, здесь не надо злоупотреблять и не думайте, что здесь речь идет о стилягах. Ведь стиляга оденет белый пиджак, красные штаны шириною в 12 сантиметров. Действительно, это стиляга. Но 25-26 сантиметров ширина брюк - это нормально. Причем, не надо допускать, чтобы они болтались. Ведь у нас с вами штаны болтаются. Идет человек в колхозе, и говорят про него, грязь собирает штанами. Я это к тому говорю, чтобы вы об этом подумали". Владимир Тольц: Слушатели Шелепина поначалу не оценили этого извива партийной линии. Приученные многолетней пропагандой видеть в узкобрючниках-стилягах "плесень" (так назывался один из громких антистиляжных фельетонов) и "пятую колонну Запада", выряженную в униформу противника они в предложении комсомольского лидера "подумать" об узких штанах увидели посягательство на социализм и национальную самобытность. Вот лишь одна характерная реплика из зала: "Но, товарищ Шелепин, не надо русскую национальность терять. Посмотришь, как в Москве одеваются. Идет русский человек, а, глядя на него, не поймешь, это русский или с Запада приехал". Владимир Тольц: Но "Железный Шурик" в совершенстве владел демагогическими приемами советского языка. Отвечая "товарищу из зала", он мгновенно перевел разговор с ширины брюк на воспитание молодежи, покритиковал его за "тепличность" и завершил: "Нужно, чтобы наша молодежь была здоровая, физически закалена, чтобы переносила великие трудности". Недоумевающие комсомольские функционеры могли припомнить этот пассаж через 3 с небольшим года, когда американский авианосец подобрал в океане 49 дней дрейфовавшую советскую баржу с четверкой оголодавших, съевших уже даже поясные ремни и подметки от башмаков солдат - Зиганшиным, Поплавским, Крючковым и Федотовым. Америка чествовала их как героев! Родина, где они немедля стали героями анекдотов, поскольку, не побоялись вернуться в СССР (настоящими героями!), тоже. Все советские газеты писали о "силе человеческого духа наших ребят" и помещали их фотографии - отощавших, улыбающихся и одетых в стильные американские пиджаки и узкие брюки. Узкие штаны стали униформой даже комсомольских функционеров, еще недавно гонявшихся за узкобрючниками. По всей "одной шестой" - от Калининграда до Магадана на американский мотив "простые советские люди" распевали: Зиганшин - буги, Стиляги торжествовали победу! ...С филологом и историком культуры Давидом Фельдманом мы продолжаем разговор о Лингва Советика - Советском Языке. Разбираясь в истории и смысле словечка "стиляга", мы остановились на том, что к 60-м годам ХХ века пропагандистская кампания против стиляг постепенно сходит "на нет". Многое, что раньше раздражало и власть и подогреваемое ею сознание масс (элементы одежды, музыкальные пристрастия), постепенно стало элементами повседневности. Позднее страстные борцы со стилягами во многом переняли их вкусы, многие первые стиляги оказались всеми почитаемыми кумирами, а само стиляжничество уже в годы перестройки было, как бы реабилитировано. Вот, кстати, весьма важное советское словечко - реабилитация. Так или иначе, оно окрашивает всю советскую жизнь с середины 50-х годов до самого конца Советской власти. Да и после ее смерти.... Давай Давид сейчас поговорим об этом. Давид Фельдман: Слово "реабилитация", пожалуй, соотносится не только с языком советским и, тем более, русским. Но вот что важно: в советском языке оно получило совсем не то значение, которое имело исторически. И вот здесь есть, что называется, даже детективная интрига. Владимир Тольц: Ну, вот давай с этого детектива и начнем. Во-первых, когда и где появляется это древнее слово, и что оно первоначально значит? Давид Фельдман: Само по себе это позднелатинское понятие. Есть глагол "хабео" - иметь, обладать, появился позже глагол "хабелитиро", "хабелитация" - то есть наделение некими правами, и отсюда глагол "хабелитировать", я беру уже русский вариант, то есть наделить некими правами. В силу определенных обстоятельств человек мог утратить свои права, так бывало, например, в силу вынесения судебного приговора он утрачивал свои права, например, права сословные, права, положенные дворянам, купцам. И если, например, в результате помилования права возвращались, то эта процедура называлась "рехабилитацио", то есть возвращение утраченных прав. И в европейской традиции термин "рехабилитация" - "реабилитация", если возвращаться к французскому, он вполне установился в средневековье, имело два значения. Первое - возвращение прав в результате оправдания по суду - человек оправдан, доказал невиновность, права возвращены. Второе - решением монарха человек объявлен невиновным и возвращает свои права, а с возвращением прав в силу установления невиновности восстанавливалась и репутация человека. Вот отсюда термин "реабилитация" получает значение восстановления репутации. И характерно, что в 18 веке Вольтер писал одному из своих корреспондентов: "Реабилитируйте наш век. Я его покидаю без сожаления". Реабилитируйте - то есть спасайте его репутацию". Владимир Тольц: Но ведь этим значение древнего термина не исчерпывается... Давид Фельдман: Было еще одно значение термина "реабилитация", но уже связанное, скорее, с немецкой традицией. В Германии, скажем так, в германских государствах осужденный, то есть признанный виновным по суду, лишался многих прав, в том числе и права занимать какие-либо посты на государственной службе. По истечении определенного законом срока, когда недавний осужденный доказывал, что он исправился, более не представляет опасности для общества, происходил акт реабилитации, то есть он получал свои права почти все обратно, имелось место восстановления прав. При этом такая реабилитация не ставила под сомнение ни факт преступного деяния, ни правосудности приговора. "Нашими деньгами" - это снятие судимости. Судимость снята, у человека все права восстановлены. Такова была европейская традиция, которая конечно же, вместе с французской терминологией, французской культурной традицией была воспринята и в России. Владимир Тольц: А когда собственно это слово входит в русский язык? Давид Фельдман: Уже с 19-го века российские словари фиксируют термин "реабилитация" в значении восстановления репутации, восстановления прав. У Даля есть этот термин, в ряде других словарей начала 19-го века, он уже есть еще до Даля. Но вот что важно: ни в 18-м, ни в 19-м, ни даже в 20-м веке термин "реабилитация", всеми понимавшийся как восстановление прав, не был официальным, он не использовался в работах правоведов, он не использовался в официальных документах. Официально был принят иной термин - "восстановление прав". И вот что характерно: если заглянуть в одно из самых популярных, если не самое популярное издание справочное рубежа веков - словарь энциклопедический Брокгауза и Эфрона, то термин "реабилитация" там присутствует, и тут же дается отсылка "Смотри "восстановление прав"". То есть филологи и историки, готовившие словарь, специально подчеркивали: в нашем официальном языке термина "реабилитация" нет, есть термин "восстановление прав". Характерно, что термин "восстановление прав" подразумевал, например, восстановление прав осужденного в случае последующего его оправдания при кассационном или апелляционном рассмотрении дела, дело рассматривалось вновь, и суд оправдывал. Таким образом, считалось, что если ранее обвиняемый лишился прав, например, сословных, дворянских, ему права эти возвращались. Кроме этого существовал очень интересный комплекс процедур - это восстановление прав по истечению определенного срока с момента осуждения. И, наконец, в царстве Польском, русской части Польши существовала процедура восстановления купеческой чести. Объявленный банкротом купец мог расплатиться со своими кредиторами и после этого подавал прошение о восстановлении прав. Если устанавливалось, что он никому не должен и ни у кого нет претензий, он восстанавливался в правах, так это и называлось - "восстановление в правах". Владимир Тольц: Но это всего лишь предыстория вопроса. - Вещь, несомненно, важная: без нее не оценить правильно и полно значения и смысла слова. Но ведь мы говорим сегодня совсем о другом языке - о советском, - возникшем в условиях принципиально иной общественной и политической реальности и ее отразившем... Давид Фельдман: Что же касается традиции советской, то у нас не было этого термина "реабилитация" до 1953-го года. Во всех советских справочниках, учебниках постоянно подчеркивалось: "Наше законодательство не знает института реабилитации, предусматривается только снятие судимости". Которая, конечно, отчасти восстанавливается права, что же касается оправдания, то подразумевается, что оправданный прав не лишался. Владимир Тольц: Но ведь юридической сферой употребление слова "реабилитация" и до смерти Сталина не исчерпывалось, верно? - Было, к примеру, его использование в медицинской лексике, не отличающееся от того, что разумелось в данном случае и в других языках (поэтому не будем сейчас про медицину говорить). А еще, как и где его использовали в изучаемом тобой советском языке? Давид Фельдман: Была еще одна процедура, которая неофициально иногда, подчеркиваю - иногда именовалась реабилитацией, но в устной речи, иногда, крайне редко, в художественной литературе и никогда в официальных документах - это процедура восстановления в комсомоле и в партии. Вот с чем это связано: когда складывалась ситуация такая, что члена партии или члена коммунистического союза молодежи надлежало арестовать или он уже был по каким-то причинам арестован и ждал суда, то по жесткому распоряжению сверху такой коммунист или комсомолец решением партийной или комсомольской организации исключался из партии или из комсомола. Если же в результате следствия или суда (такое тоже случалось) устанавливалась его невиновность, даже если дело было чисто уголовное, он имел право подать заявление в свою партийную или комсомольскую организацию о восстановлении в качестве члена ВЛКСМ или КПСС, ВКП(б), соответственно, и признавался в этом случае, если такое решение принималось, вообще не исключавшимся никогда, то есть это считалось не бывшим. То есть вот еще что официально именовали реабилитацией, подчеркиваю - только неофициально. Во всех официальных документах термин "реабилитация" не значится, и вдруг оно появляется это понятие. Владимир Тольц: Ну, многие, по крайней мере, многие слушатели нашей программы "Разница во времени" знают, конечно, что в советской печати - повсеместно - слово "реабилитация" начинает мелькать после смерти Сталина в марте 1953-го. А вот не мог ли бы ты сейчас точно сообщить нашей аудитории, когда и при каких обстоятельствах появляется в газетах это слово, и начинается его новая советская жизнь? Давид Фельдман: Оно появляется впервые в печати 4 апреля 1953-го года. - Выходят материалы Министерства внутренних дел о том, что осужденные в январе 1953-го года так называемые "врачи-убийцы", те, кого обвиняли во вредительском лечении ряда высоких партийных функционеров и иных граждан, вот эти "врачи-убийцы", "убийцы в белых халатах" реабилитированы. Дословно было сказано так: "Уголовное дело прекращается в соответствии со статьей Уголовно-процессуального кодекса в силу отсутствия в действиях обвиняемых, а также уже и осужденных состава преступления". Есть архивные материалы, которые свидетельствуют: впервые в партийной документации термин " реабилитация" появился на три дня раньше - 1-го апреля. - Министр внутренних дел Лаврентий Павлович Берия подает в Президиум ЦК КПСС, тогдашнее называние Политбюро, заявление, специальный документ, где указывает: расследование по делу так называемых "врачей-вредителей" проведено, установлена их невиновность, уголовное дело против них прекращено производством, они полностью реабилитированы - вот это первое употребление термина "реабилитация". Владимир Тольц: Давид, в нашей программе мы не раз уже говорили и о послесталинском процессе реабилитации, и об упомянутом тобой Берия. И все же сейчас, говоря о реабилитации, я не могу не спросить твое мнение: а как ты думаешь, в связи с чем 1 апреля 1953 года начинается новая жизнь старого слова? Давид Фельдман: Дело в том, что буквально после смерти Сталина его, скажем так, наследниками был рассмотрен важнейший вопрос - вопрос о сотнях друзей, родственников, которые были уже осуждены, многое расстреляны, некоторые продолжали оставаться в лагерях, тюрьмах, местах заключения иных, что-то нужно было с этим делать. Не говоря уже о том, что каждый высокопоставленный функционер, чьи родственники оказались изменники, тем самым уже был под подозрением и физически оставался живым только, скажем так, в плане личного сталинского одолжения. Я хочу напомнить, что жены Молотова и Калинина находились одна в ссылке, а вторая в лагере - с этим срочно нужно было что-то делать. И, вероятно, в связи с этим Лаврентий Павлович, буквально сразу вступив в должность министра внутренних дел, отдает приказ о срочном создании 18 специальных следственных комиссий для разбора такого рода вопросов и устанавливает им срок - две недели. Легко догадаться, что если срок устанавливался, то был определенный объем работы и, конечно, уже все было понятно с результатами этой работы. Первого апреля Берия сообщает о "врачах-вредителях". Так же вполне понятно, историкам, я имею в виду, почему: так называемые "врачи-вредители", "агенты американской разведки", а также "сионистской ложи масонской" и так далее, то, что им инкриминировали, применяли "вредительские методы лечения для убийства таких высокопоставленных функционеров как Щербаков и Жданов". После того, как так называемые "вредители" были разоблачены, то есть названы вредителями, были объявлены и сроки, в течение которых они вели свою вредительскую работу. Как их обвиняли, они вели вредительскую работу, сколь ни абсурдны были эти обвинения, подчеркиваю, это вообще не обсуждается, с 1940-х годов, с 41-го и уже в 1946-м году успели много навредить, если верить материалам следствия. А в это время наркомом внутренних дел был Берия. То есть удар по так называемым "врачам-вредителям", который должен был закончиться депортацией еврейского населения и, разумеется, очередной чисткой среди высшего партийного руководства - этот удар, разумеется, пришелся бы и по бывшему наркому. Собственно говоря, с момента объявления о "врачах-вредителях" участь Берия была решена - это только вопрос времени. Отводя от себя угрозу такого рода, Берия, естественно, и спасал врачей. Так вот 1 апреля он пишет о реабилитации. Владимир Тольц: Отмечу, что в этом ответе, на мой взгляд, опять же много вероятностного, гипотетического, документально не обоснованного. Скажем, гипотеза о готовившейся массовой депортации евреев, подвергаемая в последнее время довольно серьезной критике. Или рассуждение о причинах первоочередности реабилитации кремлевских врачей и ее последствиях для Берии.- Существуют ведь и другие гипотезы причин этого, не менее "логичные" и столь же документально неподтвержденные. То же самое и с причинами срочного освобождения жены Молотова -Жемчужиной... Но для сегодняшней нашей темы это не главные вопросы. А вот прямо по теме: а почему собственно тогда, весной 53-го понадобилось реанимировать старое словечко "реабилитация"? Ведь в соответствии с тогдашним Уголовным кодексом можно, казалось бы, и без этого обойтись. Была там статья о прекращении уголовного дела "в связи с отсутствием состава преступления" - закрывай дело и выпускай людей на волю!... Давид Фельдман: Специфика советского законодательства была в том, что в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом вопрос о возбуждении уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам и последующим оправданием невиновного мог решаться только после того, как открывались новые обстоятельства и таковыми новыми обстоятельствами признавались неправосудные действия следствия, суда, экспертов. И эти действия должны были подтверждаться решением суда и обвинительным приговором в отношении виновных. То есть сначала обвинительный приговор по отношению к тем, кто был виновен в неправосудном, и только после этого возбуждение уголовного дела через прокуратуру о том, что нужно оправдать невиновного. Вот так и никак иначе. Таков был советский Уголовно-процессуальный кодекс. Что придумал Берия? - Новый термин. (Сам ли придумал, подсказали - неважно, он был достаточно умен, чтобы найти решение.) Он придумал новый термин, которого не было в Уголовно-процессуальном кодексе. А новый термин предполагает, что нужны какие-то другие процессуальные действия. Человек реабилитирован - это означает, что вовсе необязательно наказывать виновных. И тот, кто придет получать соответствующую справку, что он был неправосудно осужден, получит ответ - "вы реабилитированы". То есть, если бы "вы были оправданы", то тогда, конечно, надлежало бы возбудить уголовное дело против следователей, судей, а "вы реабилитированы" - это гораздо более широкое понятие, а уж вопрос о судьях и следователях будет как-то решаться без Уголовно-процессуального кодекса. Захотим - возбудим уголовное производство, не захотим - не возбудим!.. Вот такой удобный термин, у которого к тому же есть еще и дополнительная эмоциональная окрашенность - реабилитированный. Владимир Тольц: Ну, до этого еще надо было додуматься. И, насколько я понимаю, додумались после смерти Сталина быстро, но не сразу. Давид Фельдман: 28 марта 1953-го года комиссия партийного контроля рассмотрела вопрос о восстановлении в правах члена КПСС Полины Жемчужиной - это жена Молотова, и она была восстановлена в рядах КПСС. Восстановление в рядах КПСС автоматически означало, что никакого уголовного обвинения нет, все - человек невиновен. Однако про нее никто не сказал тогда в марте, что она реабилитирована. И, соответственно, где-то между датой 28 марта и 1 апреля и появился этот термин. - В тот момент, когда выносили решение по жене Молотова, термина еще не было, а 1 апреля термин уже был, в эти дни было принято решение об его использовании. Я хочу подчеркнуть, что Лаврентий Павлович был функционер с колоссальным опытом и, разумеется, никогда не стал бы пользоваться в письме к Хрущеву, в частности, новыми терминами, значение которых еще обсуждено не было. Вот такова история с термином "реабилитация". Владимир Тольц: О значении этого слова для всей послесталинской советской истории я уже упомянул. Возродившись весной 53-го в совершенно новой ипостаси словечко "реабилитация" стало одной из вывесок целой эпохи, продолжающейся, между прочим, и по сию пору - "эпохи бесконечного реабилитанса". Его, каждый на свой лад и в своих интересах, используют представители самых разных политических сил и направлений... Давид Фельдман: Характерно, что этот термин изменил нашу культуру, ведь его употребляют, уже ни о чем не думая. В октябре 93-го года под грохот танковых выстрелов Верховный Совет России решал вопрос о реабилитации репрессированных народов. То есть, вопрос у них такой был - а можно ли реабилитировать ингушей, чеченцев, крымских татар и иных людей? Как это осмыслить? Это как если бы собрались в Федеративной республике Германии и стали ли решать вопрос о том, надо ли реабилитировать евреев и цыган. Решили, допустим, евреев мы реабилитируем, мы пришли к выводу, что они не угрожали немецкому народу, - зря так с ними: в концлагеря, в печи, - а вот про цыган мы еще специально рассмотреть... Это рассмотрение вопроса о виновности жертв Освенцима. Но, обратите внимание, как удачно термин внедрился в сознание советских людей. Еще один изумительный случай: Лаврентия Павловича Берия был осужден как агент нескольких разведок, изменник, предатель. И вот его сын обратился в соответствующие инстанции, прося отменить приговор, реабилитировать отца. Ему было отказано, потому что у всех в голове есть только одно: реабилитация - это про хороших людей, а раз Берия был, с нашей точки зрения, плохим, значит пусть его дети остаются детьми "шпиона восьми разведок". Вот как интересно этими терминами работают для управления массовым сознанием... Владимир Тольц: Lingua Sovetica.- Советский язык. Немало слов и оборотов его еще бытует в нашей повседневности. Причем смысл их продолжает трансформироваться, а природа и происхождение остаются неизученными. Если это интересует вас - пишите, попробуем разобраться вместе! |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
