Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
22.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[09-03-01]
Ваши письмаВедущий Анатолий СтреляныйОдин наш слушатель пишет: "Путин гениально выразил русскую национальную идею: жизнь без врагов - не жизнь, а врагов надо мочить в сортире. Он сообразил, что в нашем обществе национальная идея только тогда будет принята народом, если будет выражена лагерным языком или хотя бы матерными словами. Такова наша история". Не думаю я, что здесь годится слово "сообразил". Я бы сказал так: он не сообразил, что пора начать говорить с народом языком свободы - не лагерным, что это не только можно, но и нужно, если не просто желаешь народу добра, но и понимаешь, в чём оно заключается. "Господин Стреляный (хотя какой вы господин - физия-то кулацкая!), мне сдается, что ведете вы себя как последний полицай. Как бы не стать вам вскорости не Стреляным, а расстрелянным, точнее, повешенным. Вы же знаете, как казнят предателей на Руси", - пишет мне Филипп Кольцов. Пока я буду читать ещё несколько строк из его письма, у слушателей будет минута, чтобы угадать, кто этот человек, чьи руки чешутся повесить "полицая" и "кулацкую физию", - возраст, образование, чем занимается. "Русскому человеку, - пишет он, - свойственно сострадание, хотя дикая жестокость - тоже. Какая-то сволочь расстреляла в 37-м полстраны -вот вам жестокость, вся страна лечилась и училась бесплатно -вот вам сострадание. Соборность - суть русского народа. Заставь нас жить порознь - гибель неминуема. Вот мы и погибли, а вы тому помогали, Стреляный, руша ту может не очень умную, но добрую по сути систему. Вы хотите заставить нас жить по Дарвину: не можешь - сдохни! Вот в этом и есть ваша вина. Вы помогли янки сделать с нами то,что они сделали с индейцами, - загнать в резервацию и уничтожить". Теперь прочитаю, что господин Кольцов сообщает о себе: "Я композитор, пианист, лауреат нескольких международных конкурсов, выпускник двух факультетов Московской консерватории,автор музыки ко многим фильмам и телевизионным программам, лет мне 38. Я не нуждающийся человек, и тем больнее мне видеть, как бабушки в поисках пропитания роются по помойкам, а дети просят милостыню". Кто-то скажет, что письмо самого Филиппа Кольцова подтверждает его слова, что русскому человеку свойственны и сострадание, и дикая жестокость. Он сострадает детям, которые просят подаяние, и хочет повесить меня, которого назначил ответственным за российскую революцию девяностых годов - она, по его мнению, привела к обнищание миллионов россиян, а могла бы и не случиться, если бы не янки и не такие предатели, как я. Мысль о крайней жестокости и одновременно крайней доброте русского и только русского сердца - старейшая из русских мыслей, она пришла в первую же русскую голову, которая попыталась разобраться, что такое русскость. Мысль оказалась отчасти ошибочной. Сочетание жестокости и доброты - свойство всех народов в известном политическом возрасте. Это свойство и каждого человека в известном возрасте, а именно - в детском, который может длиться до старости, хотя можно говорить и не о жестокости и доброте, а о чём-то другом: не ведают что творят, святая простота. Такой возраст знает, естественно, только один ход мысли: раз мне или нам плохо, значит, должен быть кто-то, кого надо за это повесить. "Моложавые мысли, как и моложавое лицо, всегда имеют что-то странное и смешное", - однажды заметил по сходному поводу Пушкин. Обстоятельное письмо прислала украинская предпринимательница. Назову её имя-отчество - Лариса Ивановна и скажу, чтобы ей было приятно, что она молодая предпринимательница. "С налогами у нас так. Спасибо нашей деловой женщине - Кужель: она буквально протащила закон о едином налоге, и я уже весь прошлый год прожила по нему. Это значит: сколько бы денег ко мне ни пришло, я с них должна заплатить 6 процентов. И всё, и отвянь - меня не-ччч-его проверять! 20 процентов - НДС (налог на добавленную стоимость). Раньше под конец месяца все старались свести его к нулю. Мне заплатили с НДСом, и я всюду плачу с НДСом. Хорошо - когда выходит по нулям. Старались проплатить все, что надо и не надо в данный момент, чтоб не было остатка на счету. А теперь эта гонка у меня только раз в квартал! Вот у меня офис оплачен по июнь, за телефон аванс - штука баксов, сейчас, пожалуй, съели его большую часть: телефон, вернее, факс - это лопата, которой я гребу деньги. И такой закон, наконец, придумали с того года, что мне выгодно платить зарплату людям не в "в чёрную", а открыто. Вот сейчас поработали, и я официально выписала премию: полторы штуки баксов раскидали на 8 человек моего персонала к 8-му марта. Мало? У нас бизнес такой - с маленькой маржой работаем. И конкурентов развелось... Это типичная жалоба нашего брата и сестры: конкуренты. Но ведь потребителю того и надо! Все также жалуются на нехватку стоящих кадров: люди даже за настоящие бабки не хотят хорошо работать. Это значит, что часть населения вообще не желает работать. Вообще! Не желает - и всё. Тем временем власть собирается картотеку убрать! Помните советское выражение: "посадить на картотеку"? Так вот, наше украинское государство больше не будет нас сажать на это самое. Это значит, что "шустряки" не будут открывать фирмы на родичей. В общем, уже целый год я работаю не только с выгодой для себя и государства, но и спокойно, потому что честно. Меня никто ни разу, тьфу-тьфу! не вынуждал... э...благодарить его. Чем я всё это объясняю, кроме того, что Кучма и Ющенко соображают, что надо делать, и делают? Миль пардон за банальность: мир же у нас, Анатолий Иванович! Ни Чечни, ни Курган-Тюбе, ни Приднестровья, ни Абхазии. Ну, разве что беженцы оттуда. Помню, Горбачев в знаменитом интервью обещал, что из Украины будут беженцы: "Что, нету пока? Будут!" Так ему, сердешному, хотелось, чтоб были. Мир у нас - и ни у кого нет охоты воевать с кем-либо, нет у нас этой жуткой жажды всех неугодных "мочить в сортире". Ну, мир у нас, ну, мир!" Затем эта слушательница переходит к президенту Кучме - оценивает разные стороны его деятельности по пятибальной шкале. "За мир - 5: без этого больше ничего не пришлось бы оценивать. За экономику - 3. За положение со свободой слова - 4: терпит её, сердешный, печатают ведь его в таком виде, что страшно смотреть, чехвостят его кому ни лень - так и надо, можно больше. За историю с Гонгадзе - 3: напрасно не дал прокурору по мозгам, самому же теперь плохо, что не расследовали толком. За палатки на Крещатике-4: молодец, что убрал. Видела я их сама - как ставили, кто ставил. Это были не стихийно разозлившиеся люди, а спокойные деловитые господа с "дипломатами", ставили по-бизнесовому. С праведным гневом не было ни-ччч-его общего. Разве ж так "голодувалы" студенты 10 лет назад?! А Запад хмурится. Чего, спрашивается, хмуришься? Ты не только смотри на палатку, ты и в палатку загляни: кто там с кем сидит и чего хочет? Значит, если перед американским Белым домом куклукслановцы с фашистами устроят протест, мы должны их поддержать? А Бушу Кучма должен пальчиком погрозить: что ж ты, Буш, не всех устраиваешь?" Не знаю, понравится ли это президенту Кучме, но защищает эта предпринимательница не только его и премьера Ющенко ("умничка наш" - так о нём отзывается), но и госпожу Тимошенко: "А Юлю как жалко! Наверное, ей присущи недостатки (скажем так - обтекаемо), свойственные всем, кто у нас во власти, зато она заставила всех директоров платить за энергию. Лихо! То было так: дунул в карман знаешь кому, и ходи дальше в должниках. А она ВСЕХ заставила платить". Я потому, кроме прочего, с большим интересом читаю такие письма, что ничего подобного (или мало подобного) приходится читать в российской печати об Украине, слышать по российскому телевидению и радио: как украинцы стали хозяйствовать, как гордятся миром в своей стране (в Белоруссии, правда, тоже мир, но таких писем оттуда нет). Лариса Ивановна сообщает, что, по её наблюдениям и по статистике, в стране резко возросло количество бизнесменов-производственников. "А какие энтузиасты! - пишет она. - И количество дел в судах, выигранных нашим братом и сестрой в тяжбах с налоговиками, резко возросло". Мне кажется, что и Запад она неплохо и, в общем, по-доброму понимает, хотя и обижается на него за Кучму. Западному человеку действительно иной раз трудно помнить, что одно дело - беснующийся "патриот" где-нибудь в Брюсселе, другое - такой же в Москве или Киеве. Одно дело - ребёнок, играющий со спичками на влажной лужайке, да ещё под присмотром пожарника, другое - в сухой соломе, да советскими спичками. Советская спичка, как известно, долго горит: пока вся не сгорит, не потухнет. Это бесчеловечный капитализм делает спичку, которая тухнет почти мгновенно, едва успеешь прикурить. Лариса Ивановна ничего не говорит о нашей работе - довольна ли она тем, чтО мы передаём об Украине. Она просто описывает свою страну на своём примере и со своей колокольни. Автор следующего письма нами недоволен. "Меня зовут Дмитрий Иванов. Мне 34 года, коренной киевлянин, по профессии - журналист. Немало людей просто не понимают, чтО в данный момент происходит в Украине, потому как не имеют представления, что такое открытое, гражданское общество, цивилизованное демократическое государство. Вы и не заметили, как вас ведущие украинские СМИ уверили, что оппоненты Кучмы борются с ним за власть. Все крупнейшие газеты и телекомпании Украины принадлежат финансовым тузам, при поддержке которых Кучма и находится у власти. Цель оппозиции - не просто убрать Кучму. Многие политики из оппозиционеров сами признают неудачность лозунга: "Украина без Кучмы!" Мы хотим создать политическую систему, при которой у власти сможет оказаться только ответственный руководитель, честно избранный всем народом. Народ, в эти дни, когда оппозиция борется за его же права, стоит в стороне, смотрит на все с кислой рожей и спрашивает "Так кого ж вы нам выберете вместо Кучмы?" Кажется, Анатолий Иванович, и вы не совсем понимаете, что именно происходит в Киеве. Вы стараетесь избежать какой-либо вообще оценки происходящего. А может, вам нечего сказать? Огрехи ваших коллег слишком заметны. Всякий имеет право на ошибку. Но "Радио Свобода" права на ошибку не имеет.С уважением Дмитрий Иванов". Одни говорят, что печать на Украине зажата - и надо повесить за это президента Кучму, как меня собирается повесить музыкант Филипп Кольцов (правда, не совсем за то, за что - Кучму, а в общем - за то). другие говорят, что свободы слова на Украине хоть отбавляй, приводят примеры, как чехвостит Кучму "затюканная" печать, ставят ему "четвёрки" и "пятёрки" за то, что он терпит это, и хотят, чтобы доставалось ему ещё больше. Всякий серьёзный политик-демократ считается с первыми (попробуй не считаться!) и дорожит строгим расположением вторых. Они, как видно, - самое большое достижение Украины за последние десять лет. Спокойные, работящие, зрелые - короче, граждане, опора всякого солидного общества. Ну, а те (вернусь к ним), кто в своих горячих мечтах строит виселицы для предателей с кулацкими "физиями", - что о них сказать? Чтобы содержательно судить о таких вещах, как "соборность", "кулачество", советская бесплатность образования и медицины, источники последней российской революции, глобализация, нужно с карандашом в руках, желательно - под руководством хорошего наставника, прочитать в дополнение к обычным книгам хотя бы 500 особых, то есть, научных. Правда, есть люди с таким мощным здравым смыслом, что и без книг приходят к тому же, к чему с великими трудами добирается исследовательская мысль. Ну, а если и полезные книги читать недосуг, и здравого смысла не очень много? Господь и этих не оставляет. Для них у него имеется особый подход, особое средство: мода. Однажды "патриот" невзначай обнаружит, что в приличном обществе уже не модно рассуждать о соборности, о духовности, о кулачестве, о предателях, об алчности и черствости Запада - и утром встанет другим человеком.
"Пишет вам женщина, с 1998 года живущая в Швеции.
Такой приговор вынесла она Западу, прожив здесь два года, но такой же приговор выносят ему и многие бывшие советские люди, прожившие здесь два-три десятилетия, ещё строже отзываются о нём иные из самих западных людей, в том числе - выдающихся: мастера слова, общественные деятели, учёные. Пушкин (раз мы его сегодня вспоминаем) называл это провозглашением полуистин, горьких полуистин, горьким злоречием. Изрекать полуистину - не значит кого-то обманывать. В полуистину можно от души верить, обычно в полуистины-то и верят особенно горячо. К тому плохому, что говорит бывшая советская женщина-труженица о своих новых соотечественниках, можно добавить ещё много такого же, и всё это будет одна большая полуистина, но стоит обратить внимание только на три-четыре вещи, которых она не замечает, как шведского воздуха, которым дышит, - и картина станет полной. Сказать, например, что люди вокруг неё очень много и с очень большим толком трудятся, что они неуёмны в творчестве, особенно научном, техническом и хозяйственном, сообщить "для сведения", какие огромные деньги раздают они бедным как в своей стране, так и по всему миру... Не хотят слышать о болезнях друг друга, но продолжительность жизни у них уже под сто лет, не знают недостатка в лекарствах, устроили лучшее в мире здравоохранение. И с религией не так просто и худо, как кажется человеку, который представляет себе только один способ отправления своих религиозных потребностей: в церкви, в известные дни и часы (подобно приёму пищи по внушению врача), в окружении других богомольцев, под руководством священника. С течением времени религия в нетрадиционных обществах (то есть, таких, в которых люди живут не по старине, не по заветам предков, а по собственному разумению) - религия в таких обществах всё больше скрывается с глаз, как бы уходит в подполье, у каждого появляется своя религия, человек не обязан в ней отчитываться перед кем бы то ни было, никому не обязан доказывать, что она у него есть, и раскрывать её содержание, если, конечно, не хочет. Из Литвы пишет Ионас Швядас, Ян Швядас, как его называли русские, среди которых ему приходилось жить. "В январе 1945 года, - пишет он, - я по состоянию здоровья (контузия 1943 года) с передовой линии фронта под Варшавой был направлен в распоряжение Барнаульского горвоенкомата, откуда призывался. Представилась возможность по пути заехать к себе на родину, это деревня Варенского района между Гродно и Вильнюсом, где я не был с сорокового года. В деревне нашёл младшего брата Антанаса. Он лежал окровавленный: два дня, как вернулся из районного центра, где НКВДисты выбивали из него сведения о литовских партизанах, которым сейчас ставят памятниками, а тогда оккупационные власти называли их бандитами. Его держали в набитой людьми холодной яме, отпустили как несовершеннолетнего с условием, что он будет сообщать о партизанах и о тех, кто будет им помогать. Через год, когда ему исполнилось 18 лет, его за "нечестное" сотрудничество отправили на 10 лет в северные лагеря. В день, когда я появился в родной деревне, ко мне пришли партизаны. Выглядели они красиво. Вооружены были лёгким стрелковым оружием: ручной пулемёт, автомат, винтовка, у всех на ремнях висело по гранате - как они говорили, для себя, чтобы не попасть живым или раненым в плен к русским. Состоялась долгая беседа. Я спросил, почему они взялись за оружие и ушли в лес. Они ответили так: вернулся оккупант, коварный и беспощадный, наблюдать безучастно, что он вытворяет с нашим народом, мы не можем. Я объяснил, что военная машина вермахта уже перемолота, война идёт к концу - что дальше? На что они рассчитывают? Они ответили, что у них нет выбора. Жалко было смотреть на обречённых. Тогда мне был 21 год, теперь 77. Окажись я сегодня среди чеченских партизан, что я бы им посоветовал? Посоветовал бы я им прекратить вооружённое сопротивление под определённые международные гарантии. Ну, убьёте вы ещё несколько тысяч россиян - от этого новых, желающих приехать сюда пострелять, оценивающих свою и чужую жизнь дешевле копейки, меньше не станет. Всему должен быть конец, сказал бы я. Ионас Швядас или просто Ян". Спасибо за письмо, Ян, я присоединяюсь к вашему призыву, хотя вряд ли нас с вами послушаются. Если бы в таких делах люди руководствовались доброжелательными советами посторонних или трезвым расчётом, многих войн и военных стычек не было бы. Но вот к вождям, к "отцам народов" наш призыв или скорее упрёк, по-моему, более правомерен, хотя и тут беда: вождь, предводитель, самозванный полководец часто не более рассудителен, чем его штыки, особенно геройские штыки. "Вы как-то задали своим слушателям вопрос: "Согласны ли вы с утверждением Путина, что в России нет ограничения свободы слова?" Отвечаем: да, согласны. Ограничений не существует. Но ввести ограничения надо бы. А то журналисты Омского радио и ведущих омских газет в своём восхвалении власти перешагнули все мыслимые и немыслимые границы. Довосхвалялись до того, что скоро объявят, что над нашей промёрзшей заснеженной равниной, где мы замерзаем в своих домах и квартирах, взошло жаркое туркменское солнце. Александр Забудько, Андрей Зоя, Григорий" - фамилию третьего автора не разобрал. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
