Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-11-04]
Обеспечение прав вынужденных переселенцев из ЧечниВедущая Марьяна Торочешникова Марьяна Торочешникова: Сегодня мы будем говорить о судебных победах и поражениях - их, к сожалению, еще очень много - людей, которые вынуждены были уехать из Чечни в связи с военными действиями. Сотни семей остались без крова, средств к существованию и фактически превратились в бесправных бомжей. Они не могут получить новые паспорта, не могут устроиться на работу, зарегистрироваться по месту жительства, получать пенсии и социальные пособия, не говоря уже о компенсациях, которые правительство обещало им заплатить. Отчаявшись восстановить свои права в российских судах, многие из них дошли до Европейского суда по правам человека. О том, насколько успешна эта борьба, и о тех, кто помогает людям добиться справедливости, мы также расскажем сегодня. Я представляю гостей в студии. Это координатор правовых программ Форума переселенческих организаций Ольга Почекина и адвокат, правовой консультант Центра содействия международной защите Ольга Михайлова. Но прежде чем начать разговор, предлагаю послушать сюжет, подготовленный петербургским корреспондентом Радио Свобода Натальей Нестеренко. Наталья Нестеренко: Сколько на территории Петербурга вынужденных переселенцев из Чечни, точно не может назвать даже городская миграционная служба, так как не всех брали на учет. В одной только организации Общества вынужденных переселенцев из Чечни на учете состоит 60 детей и более 100 взрослых, причем это люди не только чеченской национальности, но и русские, ингуши и представители других народностей, волею судеб живших на территории Чечни. О том, с какими им приходится сталкиваться проблемами, рассказывает юрист сети "Миграция и право" Ольга Цейтлина. Ольга Цейтлина: Это те же проблемы, с которыми они сталкиваются во всех городах Российской Федерации, но прежде всего это невозможность зарегистрироваться по месту пребывания или по месту жительства, неправомерные отказы в обмене паспортов. Хотя существуют соответствующие решения Верховного суда о том, что паспорт обменивается по месту фактического проживания или, при наличии регистрации, по регистрации по месту пребывания или по месту жительства. Наталья Нестеренко: Очень многие до сих пор не получили компенсацию за утерянное жилье и имущество. Все вышесказанное наглядно иллюстрирует рассказ Казбека Мудаева. Казбек Мудаев: Я неоднократно обращался с удостоверением вынужденного переселенца. "Чтобы выплатить вам компенсацию за утерянное жилье и имущество, временно регистрируйтесь - и мы у вас примем документы". С огромным трудом я сдал эти документы: "У вас вот этой справочки не хватает, вот этого вот не хватает..." Вместо того чтобы запросить в Чечне подтверждение какое-то, они меня заставили два раза съездить туда. Потом, у нас были, как у всех, паспорта СССР. "Пока вы не обменяете паспорта, мы по старым паспортам не примем у вас документы". Пришлось поехать опять в Чечню. Наталья Нестеренко: Но, даже имея регистрацию в Петербурге, ее очень легко потерять - продолжает рассказ Казбек Мудаев. Казбек Мудаев: Милиция нас останавливает. Они говорят: "Если 100 рублей заплатите - можете спокойно идти. Нет - мы можем эту вашу регистрацию на месте порвать и выкинуть". Наталья Нестеренко: В семье Мудаевых 8 детей. Получить полис обязательного медицинского страхования практически невозможно, следовательно, за все медицинские услуги приходится платить. А без сертификата о прививках и медицинских карточек детей не оформляют ни в детский сад, ни в школу. Казбек Мудаев очень рассчитывает на компенсацию за разрушенный дом, однако в Петербурге купить на те деньги, которые сейчас выдает правительство, невозможно даже комнату. А по рассказам других беженцев, уже получивших компенсацию, они подписали себе смертный приговор: их заставляют уехать из Петербурга, лишают статуса вынужденного переселенца. Бесланская трагедия вызвала новую волну миграции, но сейчас получить статус вынужденного переселенца вообще невозможно, - говорит юрист сети "Миграция и право" Ольга Цейтлина. Ольга Цейтлина: Миграционная служба, ее тезис: все, кто хотел, уже давно выехали, то есть "вас уже не преследуют". Но это совершенно не так. Марьяна Торочешникова: Мы только что прослушали сюжет, подготовленный нашим корреспондентом в Петербурге. И мой первый вопрос - к Ольге Почекиной. На ваш взгляд, все ли проблемы, с которыми сталкиваются переселенцы из Чеченской республики, были освещены в этом сюжете? Есть ли еще какие-то проблемы, которые на сегодняшний день остаются неразрешенными? Ольга Почекина: Проблематика самая широкая. Это и вопросы компенсаций за утерянное жилье и имущество, это вопросы начисления пенсионного пособия, это и вопросы, связанные с правом на получение вкладов вкладчиками Чеченского банка Сбербанка России. Это и ряд других вопросов уже несколько лирического, если там можно выразиться, свойства, такие как психологическая реабилитация, стартовые возможности для возвращения былого своего социального статуса. И я вам скажу, что по каждой из этих проблем есть очень разная судебная практика, но в целом если оценивать, у меня складывается такое впечатление, что, по-моему, власти, и в том числе судебная власть, делают все возможное, чтобы как можно меньшее количество пострадавших в Чеченской республике, наших российских граждан, покинувших ее пределы, получили бы доступ для реализации своих прав. Марьяна Торочешникова: Спасибо, Ольга Почекина. А я обращаюсь к Ольге Михайловой. Ольга, скажите, пожалуйста, те проблемы, которые были перечислены, их в принципе можно решить, основываясь на тех законах, которые существуют сегодня в Российской Федерации, решить в суде? Ольга Михайлова: Как показала практика, к сожалению, судебная система в Российской Федерации неэффективна. По крайней мере, те дела, которыми занимается наш центр уже на протяжении года, сложилась такая ситуация, что обращение в суд республики Ингушетия... Это касается обращения заявителей по незаконному их выдворению из палаточного лагеря "Белла", они обратились в суд республики Ингушетия, где отказались рассматривать их заявление, сославшись на то, что они являются жителями Чеченской республики и, таким образом, должны обращаться в суд Чечни или, на их выбор, они могут также подать заявление в Басманный суд города Москвы - по месту нахождения Федеральной Миграционной службы Российской Федерации. Марьяна Торочешникова: То есть я правильно понимаю, что суды в принципе стремятся избавиться от этих дел и ищут любые основания для того, чтобы дело досталось "какому угодно судье, только не мне"? Ольга Михайлова: Да, конечно. И даже когда были заявления направлены уже в Басманный суд города Москвы, тем не менее, суд очень долго не хотел рассматривать эти заявления. Потом принял решение, сославшись на то, что спор идет о жилищном праве граждан и, таким образом, суд не может рассматривать заявление о незаконности выселения этих людей из палаточного лагеря. Тем не менее, кассационная инстанция Московского городского суда отменила это решение Басманного суда и отправила дело на новое судебное рассмотрение. Это произошло 14 апреля 2004 года. На сегодняшний день Басманный суд так и не приступил к рассмотрению этого дела. Марьяна Торочешникова: А что происходит с теми людьми, которые жили в палаточном лагере? Сейчас их вроде как оттуда выселили, а куда их выселили, куда им предложили деться? Ольга Михайлова: Естественно, им предложили переехать в Чеченскую республику. Одной из обеспечительных мер было предоставление им возмещения, компенсации за второе полугодие 2002 года. То есть считалось, что люди захотят получить эти деньги и, таким образом, тут же переедут в Чечню. Однако ряд заявителей не восприняли такие посулы и остались на территории республики Ингушетия. И властям просто ничего не оставалось, как предоставить им другое жилье. Тоже, конечно, жуткие совершенно условия проживания, но, тем не менее, кто захотел, они все-таки смогли остаться на территории республики Ингушетия. Но ситуация длится уже год и никак не может прийти к какому-то логическому концу. Марьяна Торочешникова: Мы сейчас заговорили о компенсациях и обязательно продолжим этот разговор, но прежде давайте послушаем Татьяну, она дозвонилась нам из Москвы. Пожалуйста. Слушатель: Есть ли какая-то четкая статистика вообще о беженцах из Ингушетии, из Дагестана, из Чечни, на которую эти общественные организации, ратующие за судьбу этих людей, могли бы ориентироваться? Марьяна Торочешникова: Спасибо, Татьяна, я адресую ваш вопрос Ольге Почекиной. Ольга, скажите, пожалуйста, сколько таких людей сейчас в России? Ольга Почекина: На этот вопрос вам не ответит сегодня никто. Марьяна Торочешникова: То есть точную цифру не назовет? Ольга Почекина: Конечно. Дело в том, что - по практике работы с пострадавшими в Чеченской республике - со стороны миграционных служб в банк данных заносились лишь только те, кто обращался с ходатайствами о признании их вынужденными переселенцами, либо те, кто подавал заявления на получение компенсации за утраченное жилье и имущество. Однако большое количество людей не обращались в миграционную службу. Марьяна Торочешникова: Тем не менее, Ольга, скажите, в принципе, сколько сейчас вот таких людей? Их сотни, тысячи? Ольга Почекина: Если вы говорите о тех, кто был признан вынужденными переселенцами в середине 90-х годов, то речь здесь может идти о десятках, а может быть, и о сотнях тысяч тех, кто был наделен таким статусом, но на сегодняшний день они утратили свой статус. Они не утратили своих проблем, и, собственно говоря, где они, сколько их - об этом не знает никто. И еще один такой момент, очень важный: многим было именно по национальному признаку отказано в получении статуса вынужденного переселенца. Статистику об их нахождении на территории Российской Федерации практически никто не вел. И давайте вспомним сюжет из Петербурга - очень многим людям отказывают даже во временной регистрации. Как можно говорить о статистике, когда государство делает все для того, чтобы, грубо говоря, даже не посчитать людей. И я так думаю, что, наверное, это делается неслучайно. Марьяна Торочешникова: Нет человека - нет проблемы. Видимо, такая логика. Ольга Почекина: А во-вторых, таким образом государство расписывается в своей беспомощности по реальной помощи этим пострадавшим. Марьяна Торочешникова: Илья Аронович дозвонился из Москвы. Пожалуйста, ваш вопрос? Слушатель: У меня несколько вопросов. Какой примерно процент не чеченцев и ингушей среди переселенцев, хотя бы навскидку? Как реагирует наш президент, гарант прав всех граждан всех национальностей, на наверняка имеющиеся к нему обращения? Марьяна Торочешникова: Спасибо за ваши вопросы. Пожалуйста, Ольга Почекина. Ольга Почекина: Я очень коротко, и, если можно, начну с последнего вопроса. Как он реагирует? - Да никак! Дело в том, что за период с первой чеченской войны было так много направлено сначала на Ельцина, теперь на Путина индивидуальных и коллективных писем, полных мольбы, желания вызвать сострадание к разрешению их проблем. А ответов нет. Все ответы спускаются в Федеральную Миграционную службу, и далее - тишина. Марьяна Торочешникова: Что касается процентного соотношения, сколько русских приходится или других национальностей? Ольга Почекина: Я вам еще раз говорю, такой статистики нет. Но по нашему опыту, правозащитных организаций, из постоянно покинувших территорию Чеченской республики 80 процентов, если не больше, - люди не чеченской национальности. Хотя, честно говоря, мне как-то и не очень хочется отвечать на этот вопрос, потому что это не суть важно. Марьяна Торочешникова: Все люди уехали от войны, и не важно, какой они были национальности. Ольга Почекина: Конечно. Марьяна Торочешникова: В России создаются переселенческие организации, где на бесплатной основе переселенцев и беженцев консультируют профессиональные адвокаты. О деятельности одной из таких организаций нам расскажет наш корреспондент в Пятигорске Лада Леденева. Лада Леденева: Необходимость создания на Ставрополье переселенческих общественных организаций возникла в 1992 году, когда в край потянулись первые беженцы из Чечни. Люди нуждались в самом необходимом - жилье или хотя бы разрешении на его строительство в недорогих, отдаленных от краевого центра районах. Однако местные власти не слышали или не хотели слышать просьб каждого из переселенцев в отдельности. Тогда группа инициативных и юридически подкованных людей, в числе которых - бывшие военные, представители казачества, партийные работники Чечено-Ингушетии, решили объединиться, чтобы создать общественную организацию. В 1993 году в краевом Минюсте такая организация была зарегистрирована, она получила название "Солидарность". Говорит руководитель Общественной организации помощи беженцам и вынужденным переселенцам "Солидарность" Василий Целовальников. Василий Целовальников: Вот тогда с нами стали разговаривать. Органы власти обещали нам, что будут предоставлять земельные участки, если это понадобится, - и такое происходило. Лада Леденева: На сегодняшний день главной проблемой пострадавших в ходе двух чеченских кампаний является пресловутый статус вынужденного переселенца, ставший для них по сути единственным способом реализации всех гражданских прав. Василий Целовальников: Наше государство определило, что на пять лет статус выдается. Допустим, люди, кому выдали статус в 1993-94 году, - для них уже прошло пять лет. А если нет статуса - человек не может встать на очередь на квартиру. За этот год около тысячи людей в миграционной службе сняли с очереди на квартиру, вот таких людей - утративших статус вынужденных переселенцев и не получивших компенсацию. Лада Леденева: Многолетний опыт показывает, что сегодняшние проблемы вынужденных переселенцев невозможно решить путем просьб и переговоров с местной властью. Поэтому общественным организациям практически в 100 процентах случаев приходится помогать людям решать их в судебном порядке. Василий Целовальников: Сегодня судебных дел в работе - 360. Из 360 дел у нас 120 где-то - по сберегательным книжкам, утраченным в Чечне. Одно дело мы уже отправили в Верховный суд, другие дела пока проходят инстанции здесь, на месте, в Ставропольском крае. Лада Леденева: Одной из самых острых для переселенцев сегодня по-прежнему остается проблема получения компенсаций за погибших в Чечне близких. Василий Целовальников: У нас таких дел на сегодня около 40. Это позор российскому государству, что до сегодняшнего дня, начиная с 1995 года, когда был принят указ, вот за 9 лет наша общественная организация где-то 8 судов только выиграла. Только с судом можно получить компенсацию за погибшего, а нам всего 20 тысяч положено. За ранение - позор! - 2 тысячи за раненого человека. И то не дают! Лада Леденева: Больше года назад ставропольские власти заявили о прекращении потока беженцев на территорию края. Однако, по данным общественных организаций, люди по-прежнему продолжают прибывать на Ставрополье из Чечни и других горячих точек Северного Кавказа. Марьяна Торочешникова: О правовых путях решения проблем вынужденных переселенцев из Чеченской республики мы говорим в сегодняшней передаче. И в последнем сюжете был поднят вопрос о компенсациях вынужденным переселенцам из Чеченской республики. Насколько мне известно, здесь тоже вопрос неоднозначный. Что там за проблема? Ольга Почекина: Вернемся к тому указу, на который ссылался руководитель Ставропольской организации. Это указ президента Российской Федерации от 5 сентября 1995 года за номером 898. Там предполагается, в этом указе, реализация двух его частей - это получение компенсации за убитых и раненых во время разрешения кризиса на территории Чеченской республики, и вторая часть касается реализации выплат компенсации за утерянное жилье и имущество. Так вот, я вам могу сказать, что и первая, и вторая части очень проблематичны на сегодняшний день. Марьяна Торочешникова: Почему? Ольга Почекина: Я начну, если можно, с компенсации за убитых и раненых. Василий Петрович правильно сказал: это позор! Это такая боль тех, кто по сегодняшний день не может получить хоть какую-то компенсацию. Хотя я понимаю, что никакая компенсация не вернет человеку здоровье, а тем более не оживит, но это должен быть определенный моральный посыл всего нашего общества и властей, от кого зависит разрешение этого вопроса. До сих пор не разработан механизм выплаты этих компенсаций. Василий Петрович сказал, что есть уже у них 8 побед. Да, это действительно так, есть отдельные случаи на территории России, когда с помощью суда удавалось получить эти крохи компенсационные за ранение или убитых. Но ведь наши власти очень находчивые, и если несколько лет тому назад такие вопросы в судах рассматривались в пользу заявителей, то сейчас наша судебная система и наши государственные органы хорошо научились отказывать в этом вопросе. А вот если говорить о компенсации за потерянное жилье и имущество, то здесь ситуация прямо-таки тупиковая. Потому что те десятки тысяч семей, которые получили компенсацию после дефолта 1998 года, фактически получили на руки от 50 до 120 тысяч рублей за все, что было нажито и оставлено, брошено там, в Чечне. Как вы думаете, можно обустроиться на эти средства? Марьяна Торочешникова: А теперь мне хочется более подробно остановиться на судебной практике, которая существует по таким делам в России. И я предлагаю послушать коротенький сюжет, который подготовил наш корреспондент в Саратове Ольга Бакуткина. Ольга Бакуткина: Адвокат Валентина Молокова, юрист правозащитного центра "Мемориал", давно и успешно работает в Саратовской областной общественной организации Комитет помощи вынужденным переселенцам из Чечни, бесплатно оказывая юридическую поддержку тем, кто покинул республику в период военных действий. Выигранные в суде дела она считает общей победой, разделяя ее с людьми, готовыми выдержать нелегкий марафон по судебным инстанциям ради защиты своих прав. Но о победах этих говорить не любит. Валентина Молокова: Если дело сдвинулось с мертвой точки, если оно делается, я предпочитаю делать его тихо. Я не хочу, чтобы эта огласка была "красной тряпкой", потому что будут использовать все средства для того, чтобы эти судебные решения были отменены. Ольга Бакуткина: Проблем, связанных с реализацией прав вынужденных переселенцев, немало. Так, например, жители Чечни за утраченные во время боевых действий жилье и имущество получают компенсацию 350 тысяч рублей. Те же, кто, спасаясь от войны, покинул Чечню, получают лишь 125 тысяч. Валентина Молокова: Мне вот это совершенно непонятно. Если то имущество, которое я утратила, однозначно, если дома там были однотипные, почему такая дискриминация? И этого не могут понять люди. Во всех этих делах суды отказывают во взыскании ущерба, ссылаясь на том, что нет причинителя вреда, нет вины, которая может быть установлена. Предлагают установить виновникам - кто разрушил этот дом, боевик ли, который взорвал его тротилом, или федеральные войска. Представить обрывок гранаты, где написано: "Я - Иванов, солдат российской армии..." - сами понимаете, смешно. Ольга Бакуткина: Все сложнее с каждым годом добиться оказания единовременной помощи людям, потерявшим родных и близких или раненым во время боевых действий в Чечне. Валентина Молокова: Люди прибывают, дела накапливаются. Сейчас мы обращается в суд, к Министерству финансов - нам говорят: "Простите, по указу президента на Министерство труда и социальной защиты возложена обязанность разработать порядок. Предъявляйте иски к Министерству труда и социального развития". И они никаких денег не получали от государства, для того чтобы решить проблемы этих людей, потерявших родных и близких и кто сам получил ранения. Нет механизмов, нам отказывают сейчас в удовлетворении этих исковых требований. Сейчас Пенсионный фонд нам говорит: "А вы докажите, что вообще чрезвычайная ситуация в Чечне. Ее нет". Ольга Бакуткина: Отсутствие механизма реализации закона затрудняет работу адвоката. Но препятствием для защиты прав вынужденных переселенцев из Чечни может стать и детально разработанный закон. Так для оформления пенсии требуются конкретные документы, которые невозможно восстановить, поскольку уничтожены архивы. По мнению Валентины Молоковой, успешно отстаивать права подзащитных в суде профессиональные адвокат может и в рамках существующего законодательства, но все же это будут единичные победы. Марьяна Торочешникова: Понятно из этого сюжета, да, судебные победы есть, и они действительно большие победы для тех людей, которые в них заинтересованы. Тем не менее, не всем удается добиться вот таких победных судебных решений в российских судах, и люди обращаются в Европейский суд по правам человека. И люди из палаточного лагеря "Белла" также обратились в Европейский суд по правам человека. Я адресую вопрос Ольге Михайловой. Скажите, пожалуйста, насколько перспективно это дело в Европейском суде по правам человека? Как оно продвигается? И много ли обращений от вынужденных переселенцев из Чеченской республики в Европейском суде по правам человека? Ольга Михайлова: В настоящий момент нами подана жалоба в отношении нарушения прав наших заявителей (а их у нас порядка 154-х человек). Жалоба зарегистрирована, несмотря на то, что мы так и не дождались окончательного решения внутри Российской Федерации. Тем не менее, конкретно в этом деле мы решили, что на надо зарегистрировать жалобу, не дожидаясь окончательного судебного решения, потому что сколько еще можно ждать - неизвестно, а люди находятся в ужасных условиях. Жалоба была подана по статье 8-ой Европейской конвенции "О нарушении права на уважение частной и семейной жизни", а также на нарушение статьи 2-ой протокола 4-го Европейской конвенции, которая гарантирует право на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства. Возможно, подача этой жалобы в дальнейшем как-то сможет решить проблемы этих людей, но говорить сейчас о каких-то перспективах, я думаю, еще рано. Марьяна Торочешникова: Я предлагаю послушать Марину из Москвы, которая дозвонилась на Радио Свобода. Пожалуйста. Слушатель: Не думаете ли вы, что ваша, в том числе, организация действует с нарушением международного права? Ведь переселение чеченцев происходит не для того, чтобы улучшить состояние чеченской проблемы, а для того чтобы создать вторую проблему: если все переедут сюда, то будет просто в России Косово. Марьяна Торочешникова: Марина, ваше мнение понятно. Я прошу Ольгу Почекину прокомментировать ваш звонок. Ольга Почекина: Задача правозащитных организаций совсем в другом - помочь нашим гражданам. Все бывшие жители Чеченской республики - граждане Российской Федерации, и наша задача - помочь им жить достойно среди остального достойно живущего коренного населения. И если бы Марина хоть иногда представляла себе ситуацию, когда можно в какую-то секунду бросить все и снова возродиться из этого пепла, я думаю, что она поменяла бы свое представление. Марьяна Торочешникова: Ольга, спасибо за ваш комментарий. А я адресую вопрос Ольге Михайловой. На ваш взгляд, почему у людей складывается такое мнение? Ведь Марина не одна такая, кто считает, что люди - переселенцы, беженцы - нарушают ее права, человека, который здесь постоянно живет. Чем и кем это подпитывается, на ваш взгляд? Ольга Михайлова: Наверное, общественное мнение просто нагнеталось таким образом, что сложилась, может быть, не совсем правильная точка зрения. Люди, которые потеряли жилье, должны же были куда-то ехать. В Чечне находиться было невозможно - это постоянные взрывы, просто шла война. Я разговаривала со многими своими заявителями, и они бежали из Чечни, потому что им надо было спасать детей. И даже если посмотреть списки тех людей, которые находились в палаточном лагере (я опять вернусь к "Белле"), те списки, которые я видела, у меня сложилось впечатление, что более 50 процентов жителей этого лагеря - дети, причем дети, которые родились после 1999 года. И вот эти маленькие дети жили в палаточных лагерях, в совершенно жутких условиях. Марьяна Торочешникова: Вы здесь сказали об общественном мнении, что оно кем-то подогревается. А кем? В чьих интересах, Ольга Почекина, как вы считаете? Ольга Почекина: Марьяна, однозначно и очень коротко на этот вопрос не ответишь. Сама ситуация в стране, сама общественная такая атмосфера отношения к этому вопросу ведь неоднозначна. Я думаю, что если бы правительство и наш президент занимали однозначную, четкую, соответствующую международному гуманитарному праву позицию, то в какой-то степени некоторые вопросы были бы сняты. Марьяна Торочешникова: Да. И, я вижу, на пейджер пришло сообщение: "Граждане не могут нарушать прав друг друга, если нет насилия между ними. Чиновники могут нарушать, так как они издают законы и, в частности, организовывают войну" - так считает Дима. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
